Распростились, и старик пошел домой. А за это время, пока старик ходил, старуха забеременела и родила мальчика и девочку. Мальчика назвала Иваном, а девочку назвала Марьей. Вот стал старик подходить к дому, увидала старуха его из окна в поле, что старик идет, обрадовалась и вышла встречать с мальчиком и девочкой. Когда подошла к старику, тогда он и спрашивает:
— А это чьи ребята? Откуда они у тебя?
Старуха рассказала, что после его ухода она родила двух детей. Старик тут сразу догадался. «Да я не простого человека, наверно, порядил работать мельницу, не зря он просил то, чего я дома не знаю. Вот я детей-то этих и не знал, так я их и отдал черту за работу».
Ну, старухе ничего не сказал, пришел домой, размерил место и выбил тычки по углам. Как начнется ночь — там и пойдет работа. Бревна возят, работают мельницу. А днем никого нет. Так мельница была сработана наполовину в один вечер. Когда Ваня да Маня спали за заборкой-то, старик и говорит старухе:
— Ты не знаешь ничего?
— Нет.
— Я ведь за работу этой мельницы отдал своих детей не иначе как черту.
А старуха и отвечает:
— Ну дак что, теперь отданы, делать нечего.
Поплакали оба и с тем ушли спать. А в это время Ваня спал, а Маня не спала, все слышала, что говорили отец и мать. Поутру, когда родители ушли на работу, Маня и говорит Ване:
— Ваня, ты ничего не слышал?
— Нет.
— А мы ведь отданы с тобой за работу мельницы черту. Давай, Ваня, убежим от отца да от матери.
— Давай!
Вот поутру, когда родители ушли, Маня взяла с собой гребешок, кремешок и ширинку — и отправились в путь-дорогу. Долго оны шли, наконец и говорит Маня Ване:
— Ваня, припади брюшком, послушай ушком, что под нами, что над нами, что впереди и что позади?
Ваня припал к земле брюшком, послушал ушком и говорит:
— Под нами — земля, над нами — небо, впереди — дорога, а назади — сугона: черт догоняет, скоро будет.
Пока оны ушли, черт достроил мельницу и стал просить расчет со старика, но старик отвечает:
— У меня дети, не знаю, куда-то ушли.
— А от тебя ушли, от меня не уйдут.
И справился догонять Маню и Ваню. Маня берет гребешок, махнула им и говорит:
— Куда я махнула гребешком — станьте корбы [97] дремучие, болота топучие от востока и до запада, чтобы не было пешего проходу, конного проезду, птичьего пролету, звериного прорыску.
Вот и заворотили корбы дремучие, болота топучие, черт за корбой и закричал:
— Все равно, шельма, не уйдешь от меня!
Стал лес рубить и мосты мостить, а этим временем Маня да Ваня бежали дальше. На другой раз говорит Маня Ване:
— Ваня, припади к земле брюшком, послушай ушком, что под нами, что над нами, что впереди, что позади?
Ваня припал брюшком, послушал ушком и говорит:
— Под нами — земля, над нами — небо, впереди — дорога, позади — сугона: черт догоняет, скоро будет.
Маня бросила кремешок и говорит:
— Куда пал кремешок — станьте горы кремневые от востока и до запада и отныне и по веку веков, чтобы не было пешего проходу, конного проезду, птичьего пролету и звериного прорыску.
Горы кремневые и заворотили. А черт за горой закричал:
— Всё равно, шельма, не уйдешь далеко!
Стал горы ломать, проход себе делать, а тем временем Ваня с Маней продолжали путь.
Маня и говорит Ване:
— Ваня, припади к земле брюшком, послушай ушком, что под нами, что над нами, что впереди, что позади?
Ваня припал брюшком, послушал ушком и говорит сестры:
— Черт догоняет, скоро будет.
Маня махнула ширинкой и говорит:
— Когда я махну Ширинкой — загорись река огневая от востока и до запада отныне и повеку, чтобы не было ни пешего проходу, конного проезду, птичьего пролету и звериного прорыску.
Ну вот река и разгорелась.
— Ну, шельма, знала, что сделать!
Черт за речкой и остался. Вот Маня с Ваней отдохнули на бережку и отправились в путь-дорогу дальше. Шли оны долго ли, коротко, низко ли, высоко, скоро сказка сказывается, по своим успехам дело справляется. Приходят оны в лес и видят дом. Заходят в дом, а там все пусто, нет Никого. Тогда Маня и говорит Ване:
— Ваня, спрячемся под печку, подождем до вечера, может быть, кто ни придет вечером!
Так оны и сделали — спрятались. Прошло время до вечера, приходит в избу старичок.
— Фу-фу, русским духом пахнет! Кто-то есть в доме!
Начал кликать:
— Кто есть в доме? Если старый старичок — то пусть мой дедушка, а в моих годах — пусть крестовый брат, ежели малые ребята — пусть мой крестнята, выходите, кто есть в доме, я ничего не сделаю.