— Повернись, — аккуратно тянет мое плечо назад.
Безропотно выполняю указание. Вздрагиваю от жестких прикосновений мочалки к слишком чувствительной коже на спине. Влад медленно ведет руками вниз, трет бока, проходится по животу, спускается между ног. Затем ополаскивает руку от пены, и сразу вставляет палец в дырочку сзади. Непроизвольно сжимаюсь, ощущения немного неприятные, но в целом терпимые. Влад аккуратно вымывает меня, бережно проходясь по стенкам. Снова споласкивает руку. Мочалкой трет попу и бедра. Опускается на колени.
— Теперь развернись передом, — он хлопает меня по ягодице.
Подчиняюсь. Закусываю губу, наблюдая прекрасную картину: смотреть на Влада перед собой в таком положении одно удовольствие. Черные волосы прилипли ко лбу, глаза наполнены заботой.
— Нравлюсь? — усмехается он.
Щеки начинают гореть.
— Нравишься, — киваю.
Влад ставит мою ногу себе на бедро, заставляя меня опереться ладонью на стену, чтобы не упасть. Проходится мочалкой по голени, оставляя след из пены, поднимается к бедру и ведет рукой обратно.
— Нужно задуматься о квартире с нормальным душем помимо ванны, — Влад опускает глаза. Наблюдает за движениями своих рук.
— К чему ты это говоришь? — глажу его по волосам.
— Рано или поздно ты ко мне переедешь, — он резко вскидывает голову. Ловит мой взгляд. — Нам будет тесно в этой квартирке. Нужна больше. Или дом.
Дыхание спирает. Я не думала об этом. Точнее, думала, но пока как о чем-то несерьезном, далеком. Мне казалось, что мы еще не дошли до той стадии в отношениях, когда люди начинают говорить о совместном проживании. И вроде Влад ничего такого не сказал, но внутри все переворачивается от восторга.
— Я не прошу ответа сейчас, — Влад начинает мыть вторую ногу. — Но как только решишь, что готова, мы вместе начнем выбирать наш будущий дом, — он бросает мочалку в ванну, встает и берет меня за плечи. Смотрит в глаза. — Просто знай, что я хочу, чтобы ты всегда была рядом. Стала полностью моей.
— Собрался делать мне предложение? — вздрагиваю от своего же вопроса.
— Я сделаю тебе предложение, когда ты будешь меньше всего к этому готова, — он нежно целует меня в губы. — Пока что я говорю лишь о том, что хочу быть единственным в твоей жизни.
От его слов мурашки бегут по коже. Вот оно — безграничное счастье. Я обнимаю Влада за шею, жмусь к нему всем телом. Чувствую, как его руки скользят по талии.
— И я готов убить любого, кто прикоснется к тебе, — предупреждающий шепот раздается мне на ухо.
Чувство счастья летит с огромной высоты вниз и разбивается на маленькие кусочки. Грудь сдавливает. Мне становится холодно в теплых объятиях. Гоню от себя эту мысль, но она никак не уходит. А что, если Влад, и правда, способен на убийство? Впервые рядом с ним меня охватывает ужас.
Глава 16.1
— Ты вся сияешь, — Денис, улыбаясь, смотрит на меня поверх монитора. Красный воротник рубашки в гавайском стиле смешно торчит за шеей.
— Конечно, — указываю на него зажатой в руке ручкой. — Я же счастлива, — откидываюсь на спинку стула.
Вспоминаю, как вчера мы с Владом ужинали, сидя на траве на берегу Москвы-реки. Поедали роллы, запивая колой прямо из горла. Нам было хорошо. У Влада перерыв в боях, поэтому появилось больше свободного времени. Теперь мы видимся почти каждый день, кроме трех раз в неделю, когда у него плановые тренировки. Сегодня, увы, одна из них. Огорченно вздыхаю. Я скучаю по Владу. И все чаще ловлю себя на мысли, что хочу, чтобы он встречал меня дома, или я дожидалась его из зала. Я бы засыпала, а он приходил, ложился ко мне в постель, крепко обнимал. Это ли не счастливая семейная жизнь? Моргаю, избавляясь от приятной картинки перед глазами.
Влад не пишет весь день. Сама его не отвлекаю. Ему нужны тренировки как никогда. Из-за отсутствия боев он в последнее время стал слишком раздражительным. Легко заводится. После чего его приходится долго успокаивать, гладить по голове или просто обнимать. В такие моменты кажется, что его приступы никогда не пройдут. Становится страшно. Но не за себя — мне больно он никогда не сделает. А вот за других… И за него самого. В голове засело его предупреждение, высказанное в ванной после нашего эксперимента. На следующий день я себя ругала, как могла, за то, что допустила мысль о серьезности слов Влада. А через пару дней у него началась апатия. За ней последовала вспыльчивость.