— Тренерством, — Мария Степановна пожимает плечами.
— Чего? — Влад останавливается посреди комнаты. Округляет глаза. — Я пошел отсюда, — широким шагом направляется к двери.
— Подожди, — встаю перед ним, упираясь ладонями в напряженную грудь. — Ты можешь просто выслушать? Тебя же никто не заставляет прямо сейчас принимать решение, — смотрю на него умоляющим взглядом. — Пожалуйста, — тяну я.
А саму гложет сомнение — правильно ли просить Влада исключить из жизни то, что приносит ему удовольствие? Не будет ли он потом винить меня, что я подтолкнула его к отказу от любимого дела? Страх тысячей иголок колет кожу.
Смотрю в родные глаза. В них плещется недоумение, боль, обида и непонимание. Как объяснить Владу, что мне тоже тяжело? Делаю шаг к нему и обнимаю. Кладу голову на широкую грудь. Руки Влада обессилено свисают вдоль тела.
— Я тоже не знаю, как правильно, — говорю шепотом. Помню, что мы не одни. Но это сейчас не важно. — Давай просто послушаем? А дальше ты сам решишь, как для тебя лучше.
Поднимаю голову, ловлю уже печальный взгляд. Влад постепенно успокаивается. Его дыхание выравнивается. Он гладит меня по волосам. Целует в лоб.
— Это вряд ли поможет, — тихо отвечает Влад спустя время.
— Ну и ладно, — мягко улыбаюсь. — И фиг с ним тогда.
— Хорошо, — он делает глубокий вдох. — Давай послушаем.
Радостно киваю и отступаю назад. Влад берет меня за руку, переплетает наши пальцы. Мы садимся в кресла, не расцепив замок из ладоней.
Мария Степановна с умилением смотрит на нас, уголки ее губ слегка приподняты. Затем моргает. И вот она снова строгий психотерапевт.
— Итак, вариант с боями я предлагаю на время острой необходимости, пока расстройство прогрессирует.
— Я не чувствую, чтобы что-то прогрессировало, — Влад сжимает мою ладонь.
— Да, потому что ты неустойчивый. И у тебя любые так называемые «качели», — Мария Степановна показывает кавычки в воздухе, — в норме. Нам нужно тебя стабилизировать.
— Я… — Влад чуть подается вперед.
— Ты стабилен, конечно, — Мария Степановна кивает, — а вспышки — это случайность, — строго говорит она. — Но посмотри на Эру. Ты готов заставлять ее нервничать и волноваться дальше? Эра, расскажи нам, что ты чувствуешь? Только честно.
Теперь все смотрят на меня. Отодвигаюсь вглубь кресла, вжимаясь в спинку. Хочу слиться с обивкой. Пытаюсь расцепить наши с Владом ладони, но он не отпускает.
— А можно без меня? — стискиваю свободную руку в кулак. Щеки нещадно горят.
— Нет! — звучит с двух сторон.
— Синхронно, — поджимаю губы. Втягиваю в рот нижнюю и закусываю. — Так, — тру переносицу. Смотрю в окно, за которым свобода. Хочу оказаться на улице, а не в прохладном кабинете, где мне нужно раскрыть все те чувства, которые я упорно прятала. — Каждый раз, когда у Влада начинается… ухудшение, я паникую. Боюсь, что в итоге обнаружу его в ментовке за избиение кого-нибудь или… — делаю паузу. Надеюсь, что меня кто-нибудь прервет, скажет «Достаточно». Но все молчат. Прокашливаюсь. — Или за убийство. В такие моменты я вздрагиваю от каждого звонка. Это очень тяжело — любить человека и не иметь возможности ему помочь. Я вижу, как он борется с собой, и не могу ничего предложить взамен. Влад страдает. Иногда мне кажется, что зря мы все это затеяли. Нужно было оставить все как есть. Но я не хочу постоянно жить в переживаниях за Влада и за других. Тем более, когда верю, что мы можем справиться.
Выдыхаю. Опускаю плечи. В глазах стоят слезы. Я оттараторила свое признание. Больше мне сказать нечего. Моргаю. Слеза срывается с ресниц и катится по щеке. Вытираю ее. Смотрю сначала на Марию Степановну, она отвечает мне теплым, ободряющим взглядом, чуть улыбается и кивает. Медленно поворачиваю голову к Владу. Лишь бы мои слова не сделали ему очень больно. Мы встречается глазами, и в них я читаю… счастье. Влад буквально светится. Его рот приоткрыт, словно он что-то хочет сказать, но не решается.
— Я другой реакции ждала на свои слова, — недоуменно бурчу я, хмурясь.
— Ты не поняла, что сказала? — Влад приподнимает бровь и весело усмехается. — Тем лучше.
Прокручиваю в голове свой монолог и не вижу ничего такого, что могло бы вызвать у Влада радость.
— Теперь ты понимаешь, зачем нам нужна была Эра, и ради чего необходима терапия? — Мария Степановна подмигивает Владу.
Он кивает. Сильнее сжимает мою руку, которую все никак не отпускает. Смотрит в одну точку. Жует губу.
— Я подумаю над тем, что вы предложили, — наконец говорит он. — А теперь нам пора, — Влад встает и решительно тянет меня к выходу.