— Эра, — сзади раздается мягкий окрик, от которого мурашки бегут по телу.
Не хочу оборачиваться. Но против воли застываю на месте. Беспокойство сводит живот. Это не к добру.
— Эра? — голос уже ближе.
Вздыхаю, собираю волю в кулак и разворачиваю.
— Михаил Александрович, добрый вечер! — стараюсь улыбнуться мужчине, стоящему передо мной, но никак не получается. — Какими судьбами?
— Проезжал мимо. Дай, думаю, заеду, — он растягивает губы в приторной ухмылке.
Бежевый костюм и кудрявые волосы придают ему обманчиво милый вид. Недоброе предчувствие копошится в груди. Дергаю руками, чтобы обнять себя, и тут же возвращаю их вдоль тела.
— Как вы узнали, где я работаю? — склоняю голову набок.
Смотрю ему в глаза. Мне совсем не нравится ситуация, которая складывается, как и человек передо мной.
— Эра, я знаю о тебе намного больше, чем ты думаешь, — Михаил Александрович пропевает эти слова, наклоняясь в мою сторону, затем резко выпрямляется и добавляет уже серьезным тоном: — Нам надо поговорить. Садись в машину.
Удивляюсь тому, что он перешел на “ты”, но решаю не заострять на этом внимания.
— Простите, но нет, — мотаю головой. Отступаю на шаг. — Если хотите, можем поговорить здесь.
Михаил Александрович собирается что-то сказать, но, видимо, передумывает. Трет переносицу. Осматривается по сторонам. Невдалеке находится кафе, куда я при нашей второй встрече с Владом предлагала ему сходить. На него и указывает Михаил Александрович.
— Пойдем туда, — он проходит мимо. Когда понимает, что я не следую за ним, бросает через плечо: — Это в твоих же интересах… И в интересах Влада, — больше ничего не говоря, Михаил Александрович направляется дальше.
Не хочу идти за ним. Каждая частичка моего тела противится этому. Но я не вижу выбора, когда слышу имя Влада.
Молча доходим до кафе и устраиваемся в углу летней веранды на плетеных сиденьях с мягкими подушками. Высаженные в прицепленных к перилам горшках разноцветные петунии выглядят увядающими и унылыми. В душе у меня сейчас также. Народу в кафе немного. Молодая официантка с рыжим хвостиком волос и в светло-коричневом платье с бейджем почти сразу подходит к нам.
— Эрл Грей, — не глядя в меню заказывает Михаил Александрович. — А для дамы ром с колой.
— Я не буду пить, — жестко возражаю.
— Анна, — он читает имя официантки на бейдже, — ром с колой, — смотрит ей в глаза.
Девушка вздрагивает, тут же кивает и быстро уходит, не оборачиваясь.
— Так о чем вы хотите поговорить? — выхватываю из стаканчика на столе пакетик с сахаром и начинаю пальцами перебирать его.
— Знаешь, в чем дело, Эра? — голос Михаила Александровича нарочито мягкий. — Ты мне изначально не понравилась, — он чуть отодвигается. Вальяжно закидывает ногу на ногу. — Ты испортила Влада, сделала его слабее. Из-за тебя он решил взять “отпуск”, — он кривится на этом слове.
— Это его выбор, — смотрю Михаилу Александровичу в глаза.
Не могу понять, к чему он клонит.
— Это твое влияние! — тяжело опускает сжатый кулак на стол. Вдавливает в поверхность. — Пока ты не появилась, все шло прекрасно. Никаких идей бросить бои у него не возникало.
— Он не собирается их бросать, — стискиваю пакетик в кулаке.
— Ваши напитки, — официантка подходит к столу. Ставит прозрачный чайничек с небольшой чашкой на блюдце и бокал с коктейлем.
У нас есть секундная передышка. Оба расслабляемся, отодвигаемся вглубь кресел. Михаил Александрович наливает дымящийся чай в кружку. Пробует и с тихим звяканьем возвращает ее на стол.
— Отвратительно, — достает платок, промокает губы. Кладет под блюдце. — Пей, — кивает на бокал.
Демонстративно отодвигаю его на середину стола. Пусть сам пьет. Михаил Александрович вздыхает.
— Я веду бизнес уже почти пятнадцать лет, — тихо начинает он, крутя кружку за ручку, и смотрит на нее. — И за все это время я не встречал более выдающегося бойца, чем Влад. Он силен, быстр, бесстрашен. В нем не было сострадания до тебя. Он хотел побеждать и побеждал. Многие ходят на матчи только из-за него.
От холода в голосе мурашки бегут по рукам. Мне приходится напрягать слух, чтобы не подвинуться ближе к столу.
— Он отличный боец, звезда… прибыль, которой ты меня лишаешь, — Михаил Александрович поднимает на меня яростный взгляд. Над переносицей образуется бугорок от двух параллельных морщин. — Тебе сказать, сколько я теряю из-за его ухода? — он двигается вперед, кладет руки на столешницу, сцепляет ладони.