– Феликс!
Для жертвы обширного инфаркта директор выглядел на редкость живым и энергичным. Казалось, что чрезвычайное происшествие его не огорчило, а мобилизовало.
– Я знал, что это случится! Это Сущность! Она добралась и до нас!
– Кирилл Мефодьевич! Давайте без мистики! Просто скажите самое главное – кто напал на базу?
– Я не знаю, – понизив голос, ответил Кирилл Мефодьевич. – Сначала я подумал – Контора, но в этом случае ты не мог не знать о готовящейся операции?!
– Не мог. Хотя…
– Так это были твои коллеги?!
– Нет, – Феликс отрицательно покачал головой. – Пожалуй, я знаю, кто это.
– РУБОП?
– Куда им, – Сошников махнул рукой. – Нет, это военные. Больше некому.
– Но с военными у нас договор! – директор был крайне возмущен.
– Договор есть, но пункта о тоннелях в нем нет.
– Значит…
– Значит, потерянный Парыгиным диск нашли военные контрразведчики. Или, постойте… – Феликс остановился и схватил собеседника за рукав. – Неужели это все-таки Соловьев?! Контактер? Не может быть!
Теперь собеседника уговаривал уже директор:
– Спокойнее, Феликс, давай-ка по порядку. На пристани после банкета остались только твои соратники, так? Сущность навела на Парыгина затмение именно там и точно в то же время…
– Но мы все уехали… одновременно… – Сошников задумался. – Вот! Вспомнил! Это точно Соловьев! Он ушел пешком, причем в ту сторону, где Парыгин якобы встретил Сущность. А вчера утром мои ребята потеряли и Соловьева, и Сноровского где-то в районе «Пионера» после того, как те встретились с Безносовым.
– Вот тебе и ответ, – Кирилл Мефодьевич нахмурился. – Полковник их и приютил.
– Но как смогли они расшифровать код?! Это же невозможно!
– Кто кодировал диск?
– Парыгин и кодировал, он же на все руки мастер…
– Он не мог проболтаться?
– Вы хотели сказать – продаться? Он слишком труслив, чтобы затевать такие игры.
– В таком случае его – глупая, конечно, версия, но другой не остается, – его…
– Раскусил Соловьев? Я по-прежнему сомневаюсь, что этот припадочный на самом деле способен читать мысли.
– Твой вариант? Кто, кроме Соловьева, мог расшифровать рапорт?
– То есть вы считаете, что этот контактер выудил из сознания Парыгина ключ к шифру, потом нашел диск, прочел рапорт и передал сведения военным? Но почему им?
– Видимо, вам он не доверяет.
– Нам? Ну почему же? Его лучший друг трудился в Конторе, да и на следующее утро после банкета Соловьев приходил именно к нам…
– К кому конкретно? – заинтересовался директор.
– Да тоже к контактеру, только профессиональному…
– К Сноровскому? Это не очень хорошо…
– Да ерунда… – Феликс внезапно побледнел и прикрыл ладонью рот. – Или не ерунда? Или… Неужели… неужели он успел заглянуть и в мою голову?!
– Надо срочно сменить все настройки и отправить Парыгина домой, – подытожил директор. – Если до него доберутся люди Безносова, в руках сапиенсов окажется ключ ко всей системе Коро. А тебе… тебе придется постоянно быть начеку. Не удивлюсь, если в скором времени ты окажешься под колпаком.
– А вы?
– Я пока посижу на внештатной базе. Она не подключена к Коро, но в сложившейся ситуации это скорее плюс, чем минус. Особенно с оглядкой на то, что Сущность всерьез взялась за наш участок системы…
Феликс кивнул и уже собирался откланяться, но задержался.
– Переход недоступен. Как же я отправлю на Диши Парыгина? Купить ему билет до сто пятьдесят шестого? Пусть перейдет через него?
– А если враги только этого и ждут? Брать шифровальщика сию минуту им необязательно. Проследив за путешествием Парыгина, они выжмут из ситуации максимум возможного – получат и «языка», и еще один тоннель.
– Тогда его надо спрятать. – Феликс помялся с ноги на ногу. – Возьмете его с собой?
– Нет, – отрезал директор. – Это слишком рискованно.
– Но тогда мне не остается ничего, кроме…
– Не остается, – прервал его Кирилл Мефодьевич, – и чем быстрее, тем лучше.
*Субботнее утро, серое и прохладное, началось с множества мелких дел, которые Сноровский назвал «оргвопросами». За поиском подходящих «оргответов» на них он забыл даже про заранее составленные планы. Новоиспеченный директор Управления прямо-таки рвался в бой.
– Сейчас допросим пару пленных, и будет уже какая-то пища для размышлений, – с воодушевлением рассуждал он. – Где одни ворота, там и все остальные. Хоть кто-то из семидесяти четырех солдат должен быть в курсе, как связаться, например, с ближайшими соседями. На случай непредвиденных обстоятельств или для технической консультации.
– Непредвиденные обстоятельства уже были, однако на помощь им никто не пришел, – возразил Андрей. – А для технической консультации у них есть эта «мутная» сеть – Коро. У нас сегодня на утро другие дела запланированы. Надо съездить в город.
– Зачем? – Сноровский спросил это, думая о чем-то своем.
– Как зачем?! – возмутился Соловьев. – На похороны.
– Ах да! – Иван Павлович легонько хлопнул себя по лбу. – Замотался совсем… А во сколько?
– В двенадцать.
– Черт, немного неудобно. Ни утро, ни вечер. Весь день пропадает.
– Иван Павлович!
– Поедем, конечно! Что ты так реагируешь? Борис и для меня был не последним человеком!
Выехали они, как выразился Сноровский, с «ефрейторским зазором» в полтора часа. До кладбища был примерно час езды, но Иван Павлович любил все делать наверняка. Всю дорогу до города он неторопливо рассуждал на эту и смежные темы, а когда на въезде, у поста дорожной милиции, путь им преградила довольно плотная автомобильная пробка, он с глубоким удовлетворением взглянул на часы и констатировал, что предусмотрительность весьма полезная вещь.
– Минут на двадцать, не меньше, – решил Сноровский, окидывая опытным взглядом затор.
– Не опоздаем? – забеспокоился Андрей.
– Вряд ли, – Иван Павлович был спокоен. – Ну даже если пару речей пропустим или залп, это же не принципиально. Панихида – минут сорок, потом прощание – еще двадцать. Час запаса.
Пробка рассосалась только через пятьдесят минут. К концу срока начал нервничать даже Сноровский. Когда же ему все-таки удалось миновать напряженный участок, он тут же пересмотрел маршрут и повел машину по какой-то запутанной ухабистой дороге через частный сектор.
– Прямо к развилке выйдем, к той, что перед самым кладбищем, – пояснил он. – Успеваем, без сомнений.
– Иван Палыч, смотрите, – Соловьев указал на желтеющий далеко впереди автокран. – По-моему, там какие-то ремонтные работы.
– Вот черт! – Сноровский притормозил и завертел головой. – Теперь только назад.
Стрелки часов уже преодолели отметку «двенадцать», и минутная успела коснуться «шести». Объезд занял еще почти полчаса. Когда они наконец добрались до ворот кладбища, из них показался почетный караул и несколько бывших сотрудников Сноровского. Иван Павлович выпрыгнул из машины и торопливо подошел к товарищам.
– Жора! Что, уже все? Опоздали?
– Да как вам сказать, Иван Палыч. – Жора поправил черные очки и, прикуривая, нервно чиркнул зажигалкой. – Такое впечатление, что мы все опоздали…
– Это как?
– Хоронили, как «груз двести». В закрытом, с фотографией. Почему? Вроде бы не по кускам его в гроб складывали, не обожженного, а проститься толком так и не получилось. Я сам у Константинова спрашивал. Он только руками развел и на инструкцию какую-то сослался…
– Инструкцию? Какую еще инструкцию?
– Не знаю, – Жора пожал плечами. – Извини, Палыч, мне пора. Как, кстати, на пенсии живется?
– Живется…
– Ну и слава богу. Пока.
Сноровский обернулся и поискал взглядом Андрея. Увидеть Соловьева ему удалось не сразу. Лишь когда Иван Павлович догадался пройти на территорию кладбища, у свежего могильного холмика он увидел Андрея и повисшую у него на шее вдову Бориса Галю. Женщина рыдала, а Соловьев, как мог, пытался ее утешить. Сноровский замялся и, так и не дойдя до могилы, вернулся к машине. Все, кто был на траурной церемонии, медленно расходились по автобусам. Иван Павлович по многолетней привычке окинул внимательным взглядом толпу, автомобили и выделил пару незнакомых лиц, а также странную машину. Черный микроавтобус с «мигалкой» стоял чуть поодаль, но его пассажиры определенно интересовались всем происходящим. Водитель не отрывал взгляда от собравшихся у автобусов людей, а сидящий рядом с ним пассажир склонился, словно вел какие-то записи. В общем-то ничего особенного в этих людях и в этом фургончике не было, разве что…