Он помолчал, и тихо продолжил:
– Не горю желанием править. Никогда не горел. Единственное, чего я хотел – уберечь свою страну от нескончаемой войны, в которую четвертое королевство оказалось бы втянуто, стань Танаэш его правителем. Вторым желанием было провести реформы – но этим уже занялся отец, и в условиях, когда король больше не единственный темный лорд четвертого королевства, ему приходится считаться с нашим мнением, моим и Артана. Так что реформы проводятся уже два месяца как, и я больше не вижу смысла приносить свою жизнь в жертву, ради благополучия моей родины.
Дастел невесело усмехнулся и произнес:
– Мы все практически получили свободу, но еще не поняли, что с ней делать.
– Все? – переспросила я.
– По меньшей мере, я, Дан и Эдвин, – пояснил Норт. – Даже необходимость в изнурительных тренировках отпала, я впервые за всю жизнь начал высыпаться. Непривычно. Странно. И как-то неуютно.
– Сейчас ты не спишь, – заметила с улыбкой.
– Вот так я готов не спать вечно, – улыбнулся Дастел.
Мне было хорошо вот так, просто сидеть рядом, ощущать тепло его объятий, знать что он рядом, и понимать… что Норт меня понимает.
– Как ты решилась на это? – вдруг тихо спросил он. – Ты ведь знала, что убиваешь и Тадора Шерарна.
Я замерла, леденея в его теплых объятиях, и едва слышно ответила:
– Знала.
– Больно? – хрипло спросил он.
– Безумно, – я опустила голову и теперь смотрела куда-то в пространство перед собой.
Норт привлек к себе, обнял крепче, едва ощутимо поцеловал мои волосы и промолчал, понимая, что никакими словами эту боль не облегчить, просто никак.
– Ты спасла столько жизней, – произнес Норт.
– Если бы ты знал, сколько я уничтожила, – прошептала в ответ.
Помолчав, тихо добавила:
– Он выпил всех. Всех, понимаешь? Моего отца, бабушку, дедушку… всю деревню из которой отец был родом. И тасуя имеющиеся в наличие личности, просто как карты, он подсунул мне ту единственную личность, которая умоляла меня остановиться, не убивать их…
– Бабушку? – догадался Норт.
Я кивнула. И продолжила едва слышно:
– Он знал, что ни отец, ни дядя Тадор, ни даже мой дед не попросят о пощаде.
– Моя маленькая, – Норт сжал на миг так крепко, словно хотел забрать всю мою боль себе, если не забрать, то хотя бы разделить ее со мной.
А я как наяву видела призрак моей бабушки и слышала ее отчаянное: «Деточка, не губи. Не губи, и он вернет жизнь мне, и дедушке, и»…
– Не могу думать об этом, – едва слышно призналась ему. – Я знаю, что поступила правильно, знаю совершенно определенно и точно, но от этого не менее больно. И я не знаю, пройдет ли эта боль когда-нибудь.
Дастел молчал, обнимая меня все так же крепко, словно очень хотел, чтобы я знала – я не одна, просто не одна.
– Риюш, просто вопрос, – сказал вдруг он, – а что сделает счастливой тебя?
Я вдохнула, собираясь ответить, и вдруг поняла – я не знаю. Мертвые Игры, которые вполне можно было бы назвать Война с Вечными, закончились, мы победили, но где она радость победы? Единственное, что радовало – я точно знала, что отступники больше никого не убьют, никого не поглотят, не будут играть ничьими жизнями. Я знала, что это хорошо и правильно, но я не знала как теперь жить дальше, не говоря о таком призрачном параметре как счастье.
– Не знаешь? – догадался некромант.
Помолчав, неожиданно для самой себя тихо ответила:
– Норт, я фактически убила повторно своих родных – бабушку, дедушку, отца, дядю Тадора. Понимаю, что это звучит дико для обычных людей, но для меня, той кто знает, что жизнь и личность можно переносить из одного тела в другое, это убийство. И я убила их всех. Я. Убила. Осознанно. Я не уверена, что имею право на счастье после этого.
Дастел резко выдохнул, и произнес:
– Мы пытались уберечь тебя от этого.
– Знаю, – тихо ответила ему. – Но знания Калиан Анревер были только у меня, как и ее кровь. А вы едва ли воспринимали мою теорию относительно мира отступников всерьез.
Усмехнувшись, Норт парировал:
– Согласись, достаточно сложно воспринимать серьезно теорию о том, что наша реальность как счастливый малыш несет привязанный за веревочку воздушный шарик мира отступников, и тот радостно парит над всеми нами.