Ефрейтор Клевцов. Я же вон какой, сами видите, маленький, вес всего четыре пуда. Вот пуля и не попала в меня, все мимо летели.
Полковник Шургин (смеется). Захотелось отличиться? Подними-ка левую руку, ефрейтор, покажи ладонь.
Клевцов растопырил пальцы и смотрит на нас. Где же твой мизинец? Куда девал?
Ефрейтор Клевцов. Вот беда! Совсем забыл про мизинец, столько лет прошло. А ведь все верно. Как раз бой за станцию Дно. Какая-то дура прилетела - как рванет! Слава богу - мимо! А после боя смотрю - нет мизинца. Может, его и раньше не было.
Майор Харабадзе. Вот видите, все биты и перебиты. Все прошли через мои руки, ибо я сделал на войне больше пяти тысяч операций. Но вы не запомнили меня в лицо, дорогие мои, потому что в этот момент лежали под наркозом. А я был в марлевой маске. Я тоже плохо помню ваши лица, потому что смотрел не на них, а на ваши раны. Я помню ваши тела, молодые, сильные, белые прекрасные тела. Но как же кромсала их война, рвала на части, прошивала, резала и жгла. Поэтому вы должны помнить не меня, а мой нож. Китайская медицина, возможно, самая древняя в мире, знает два вида врачевателей врач по внешним болезням и врач по внутренним болезням. На войне я был врачом по внешним болезням, теперь стал врачом по внутренним болезням, занимаюсь сердечными проблемами. Вношу конкретное предложение: пока мы находимся здесь, я могу осмотреть всех наших славных ветеранов, выслушать, сделать назначения. У меня и лекарства есть, кое-что привез с собой. Я живу в двадцатом номере на втором этаже. Приходите ко мне.
Полковник Шургин. Думаю, что все мы должны поблагодарить майора Харабадзе за его любезное приглашение. Кто еще желает выступить со своими идеями?
Выступивший затем подполковник А.Г.Неделин охарактеризовал сложившееся положение как вызывающее тревогу. В процессе работы над книгой "Славный боевой путь нашей бригады" выяснилось, что мы никому не нужны. Приказом Верховного Главнокомандующего нам присвоено высокое наименование Дновской бригады, а формировались мы здесь, в Белореченске. Но ни в городе Дно, ни в Белореченске нет своих издательств и потому они не могут издать наш "Славный путь". Подполковник А.Г.Неделин доложил собравшимся, что он направил официальный запрос в город Псков, ибо город Дно входит в Псковскую область, но оттуда на официальном бланке было отвечено, что у них имеются свои дивизии и бригады, получившие высокие наименования Псковских, их славные боевые пути и будут издаваться в первую очередь, а нас - к следующему юбилею. Для нашего "Славного пути" не хватает бумаги и производственных мощностей.
Что же получается, товарищи? Мы их освобождали, а нам теперь от ворот поворот?
Получается, мы не тот город освободили.
Какие будут предложения в этой связи?
Голоса:
- Перепечатаем на машинке и издадим сами.
- Хорошо бы на ксероксе. Сто экземпляров.
- Надо определить конкретно: кто отличился в том или ином бою.
Полковник Шургин. Спокойно, товарищи. Давайте по порядку. Видимо, придется создавать редакционную комиссию, пусть она подработает вопрос, доложит нам в рабочем порядке. У кого еще имеются идеи?
Младший лейтенант Рожков (вскакивает). Вношу предложение послать телеграмму в Москву, в Политбюро.
Полковник Шургин. Это хорошая мысль. Вы уже подготовили содержание?
Младший лейтенант Рожков. Содержание примерно такое. Мы воевали за победу, мы шли в наступление. Приближается юбилей великой победы. А министерство наше называется Министерством обороны, будто сейчас все еще сорок первый год. Предлагаю так: мы, все ветераны, вносим предложение - в честь нашей великой Победы Министерство обороны переименовать в Министерство наступления.
Это будет по-нашему, по-ветерански. И все наши сорок три подписи.
Шум в учебном классе.
Полковник Шургин (поднимает руку). Спокойно. Сейчас разберемся. Куда же вы собираетесь наступать, младший лейтенант Рожков?
Младший лейтенант Рожков (у него все продумано). Куда прикажет партия.
Полковник Шургин. Я думаю, мы такой телеграммы посылать не станем. Мирная политика Советского Союза хорошо известна во всем мире. Мы никому не угрожаем, нападать ни на кого не собираемся. И название Министерство обороны отражает суть этой политики. Я предлагаю оставить название Министерства обороны без изменений.
Одобрительные возгласы, аплодисменты. Рожков обиженно садится на свое место.
Рядовой Юмашев. Имею предложение. Касательно Министерства наступления мы правильно решили. Нам нужно другое министерство.
Полковник Шургин. Какое же? Слушаем вас.
Рядовой Юмашев. Министерство Победы.
Полковник Шургин. Чем же оно будет заниматься?
Рядовой Юмашев. Было бы министерство, дела найдутся. Пусть они нами занимаются - ветеранами.
Полковник Шургин. Хорошо. Этот вопрос мы обдумаем. Поручаем вам, рядовой Юмашев, составить примерные штаты Министерства Победы. Кто еще?
Рядовой Сычев. Разрешите мне.
Аркадий Миронович отделяется от меня, решительно шагает по проходу.
Полковник Шургин. Слово имеет рядовой Сычев, разведчик первого батальона, захвативший на фронте шесть языков. Давайте смелее, Аркадий Миронович. Действуйте по-фронтовому.
Рядовой Сычев. Среди нас робких нет - так я считаю.
Гул одобрения.
Тут говорили о создании книги "Славный путь", правильно говорили. Но я бы поставил вопрос шире. Нам необходим журнал "Ветеран", вот там был бы самый широкий простор для публикации наших воспоминаний. Я вам скажу больше, Отечественная война была в 1812 году. А уже спустя три года, в 1815 году, вышли в свет шесть томов солдатских воспоминаний, я подчеркиваю: именно солдатских. Нас, ветеранов, остается все меньше. Правда, сейчас нас не так уж мало, несколько миллионов, не знаю точной цифры. Но мы быстро идем на убыль, это уж точно. А потом останутся на всю страну пять тысяч ветеранов, тогда спохватимся. Не следует доводить дело до крайности. Вот почему я говорю о создании нового журнала. И кабинет мемуаров нам необходим. Когда был жив Костя, мы с ним записывали воспоминания солдат, кавалеров трех орденов Славы, много записали, не все было показано, ждет своего часа. Но Костя умер и дело заглохло. Мы обязаны возродить кабинет мемуаров. Знаете как определяют классность электронных машин? По объему их памяти. Чем больше данных хранится в банке памяти, тем выше класс машины. Так и с народной памятью. Мы должны сохранить как можно больше для грядущих поколений.