Что же случилось с Грамши? На пути к месту собрания он был задержан агентами полиции. Его протест и ссылка на депутатскую неприкосновенность ничего не изменили: «Ради вашей безопасности, синьор депутат, только ради вашей безопасности, видите, что творится!»
— Вежливые были до умопомрачения, подозрительно вежливые,— мрачно заметил он товарищу на другой день.— Судя по всему, они готовят крупные пакости.
5 ноября Совет министров принял решение о роспуске всех партий и организаций, враждебных фашистскому режиму, о закрытии всех оппозиционных газет. Был подготовлен законопроект об учреждении «Особого трибунала по защите безопасности государства». 9 ноября правительство выносило законопроект на обсуждение палаты депутатов.
Каждый день приносил неожиданности. 6 ноября фашистская газета «Товере» («Тибр») опубликовала призыв секретаря фашистской партии Фариначчи лишить депутатов Авентинской оппозиции их мандатов. В поименном списке исключаемых фамилий депутатов-коммунистов не было: коммунисты к тому времени уже вышли из «Авентина», по-видимому, эта репрессивная мера на них не распространялась.
8 ноября парламентская группа коммунистов собралась во дворце Монтечиторио. Грамши пришел под эскортом. Уединившись в одной из комнат, коммунисты наметили программу действий на завтра. Грамши поручил Рибольди выступить при обсуждении чрезвычайных законов и против предложепия Фариначчи.
— Создается впечатление, что Муссолини не хочет скандального резонанса за границей и хотя бы формально сохранит парламентский иммунитет,— с надеждой сказал Рибольди.
Грамши покачал головой:
— Вряд ли. Нужно быть готовым к любым неожиданностям.
Неожиданность последовала в вечер того же дня. Муссолини недовольно предложил Фариначчи включить в список депутатов-коммунистов. Фариначчи возразил, что принцип списка — отказ авентинцев участвовать в работе парламента. Коммунисты же не отказываются.
— «Такова воля короны»,— коротко ответил Муссолини. С этого момента участь Грамши и других депутатов-коммунистов, избранных народом, была решена вопреки всем правовым нормам и традициям итальянского парламентаризма. Срок их пребывания на свободе ограничивался часами.
7
Джузеппе Аморетти, старый товарищ Грамши по «Ордине нуово», нервно постучал в дверь.
— Войдите.
Грамши писал, низко склонившись над столом. Из-за груды рукописей виднелась лишь шапка густых, вьющихся волос. С внезапно нахлынувшей нежностью Аморетти вспомнил, что в детстве Антонио называли «Сансонедду». «Сансонедду» давно вырос, но друзья по-прежнему величают его Самсоном. Впрочем, за глаза. Антонио не любит преувеличенных изъявлений любви и преданности.
— Садись, друг,— сказал Грамши.— Сейчас закончу.
Аморетти взорвался:
— Ты думаешь, они будут ждать и улыбаться?.. Надо мчаться, бежать, уйти в подполье. Потом будет поздно. Умоляю тебя, Антонио!
Грамши оторвался от рукописи и поднял голову. Ясные голубые глаза были спокойны.
— Бежать? Нет.
— Подойди к окну, Антонио. Смотри.
Тихая улица Морганьи выглядела сегодня необычно. По тротуару туда и обратно прохаживались плечистые субъекты в черных рубашках. У подъезда дома стояла группа карабинеров. Лучи заходящего солнца весело искрились на оружии и пуговицах их мундиров. Карабинеры выглядели очень живописно.
— Видишь красавцев,— возбужденно говорил Аморетти.— Я спросил вот того, усатого: «Зачем вы здесь?» — «Охранять синьора онореволе»,— подлец захохотал мне в лицо. Они уже не церемонятся, Антонио. Ты еще депутат парламента, но они уже не церемонятся. Надо бежать. У нас есть машина, люди. Мы расшвыряем этих красавцев и прорвемся, ручаюсь, Антонио, прорвемся.
Грамши молчал. Предложение Аморетти было безумно, но иногда смелость безумия выигрывает. Вырваться из этого зловещего кольца, на время затеряться в одном из рабочих кварталов Рима, потом пробраться в Швейцарию. Оттуда руководить партией, как это и было намечено две недели тому назад. Но за эти две недели многое изменилось.
Депутаты-коммунисты останутся на своих постах, пока есть хоть малейший шанс с трибуны говорить с итальянским народом, с рабочим классом!
— Ну? — с надеждой спросил Аморетти.— Что решил?
— Работать дальше, и оставим ненужный разговор.
Грамши взял со стола подготовленные пакеты: