На площадке последнего этажа профессор стал свидетелем суровой экзекуции. Грузная простоволосая женщина в темном фартуке одной рукой крепко держала мальчика лет десяти, другой энергично шлепала его, приговаривая: «Будешь?.. Будешь?.. Будешь?..»
Мальчик издавал пронзительный вопль. Женщина прекращала шлепки и рукой зажимала мальчику рот, повторяя свое: «Будешь?.. Будешь?.. Будешь?..» Мальчик молчал. Но как только женщина отпускала его рот и заносила руку для очередного шлепка, раздавался новый, еще более пронзительный вопль.
На площадку выходили двери нескольких квартир. В какую же постучать?
— Извините, синьора, но мне нужно повидать студента Антонио Грамши.
Женщина опустила руки и выпрямилась. Почуяв свободу, мальчишка стремительно ринулся вниз. Женщина перегнулась через перила:
— Только вернись домой, только вернись! Я тебе покажу!
Далеко внизу, как выстрел, хлопнула входная дверь.
— Придержи дверь, паршивец, придержи дверь! — подала женщина явно запоздалый совет.
— Мальчик уже далеко, он вас не слышит, — миролюбиво сказал профессор Космо. — Не укажете ли вы, синьора, где живет студент Антонио Грамши.
Не отвечая, женщина скрылась в одной из квартир. Изумленный и раздосадованный профессор попытался самостоятельно решить проблему, но женщина уже появилась вновь. Она сняла фартук, прошлась гребнем по волосам и накинула на плечи шаль.
— Вы что-то спрашивали, синьор? — к удивлению профессора, низким грудным голосом произнесла женщина.
— Только одно: где живет студент Антонио Грамши?
— А, наш Сансонедду — маленький Самсон. Его так прозвали за пышные кудри. А может быть, еще за что. Кажется, его так называли в детстве. Ну, а прозвища, они, знаете, синьор, прилипчивы. Это здесь, у вдовы Берра. Хозяйка уехала на три дня, а синьор студент дома. Сегодня он никуда не выходил. Пожалуйста, я вам открою дверь. Осторожнее, здесь темно. Если вам что-нибудь нужно будет, я живу напротив.
В маленькой комнате, куда вошел профессор, на первом плане были книги. На столе, на подоконнике, на простой, очевидно самодельной, полке. Грамши лежал на кровати.
— Здравствуйте, Антонио, наконец я до вас добрался, — произнес профессор. Грамши молчал.
— Вы спите? Днем? Может быть, вы нездоровы?
Грамши молчал. Космо наклонился над изголовьем, густая черная борода коснулась лица Грамши.
— Да что с вами, Антонио? — обеспокоенно спросил профессор.
Он положил руку на лоб Грамши, пощупал пульс. Сомнения не было, Грамши не спал, а находился в глубоком обмороке.
Профессор беспомощно оглянулся. Книги, дорогие сердцу профессора книги, верные его спутники и друзья, здесь ничем не могли помочь. Людям нужны люди. Профессор выскочил на площадку, отворил противоположную дверь и закричал:
— Синьора, пожалуйста, синьора!.. — И сразу же, словно ожидая зова, показалась давешняя женщина.
— Меня зовут Франческа.
— Да-да, синьора Франческа! Понимаете, он лежит без сознания. Надо врача.
— Не волнуйтесь, синьор, сейчас позовем.— Она перегнулась через перила и закричала:
— Карлуччо!..
— …у-уччо!.. — покатилось по всем этажам.
— Беги за до-октором Ломбардо-о-о!..
— А он услышал вас? — с сомнением спросил Космо.
— О-го, еще как услышал.
В подтверждение этого внизу «выстрелила» дверь.
— Не снимайте пальто, синьор, в комнате холодно. Я принесу скальдино, погреете руки. Идемте к нашему больному... Только вы не волнуйтесь, это уже у него однажды было. Доктор сказал, что Антонио слишком много работает и слишком мало ест.
— Почему мало ест? У него нет аппетита?
Наивность вопроса рассмешила Франческу.
— У бедных людей так часто бывает, синьор.
Доброжелательное спокойствие Франчески внушало доверие. Женщина на минуту отлучилась, тут же вернулась с чашкой воды и флаконом. Водой брызнула в лицо Грамши, жидкостью из флакона смочила носовой платок и натерла ему виски. В комнате резко запахло нашатырным спиртом. Грамши шевельнулся и открыл глаза.
— Ай, Сансонедду, Сансонедду,—укоризненно покачала головой Франческа.— Напугали профессора... Посидите, синьор, возле него. Я сейчас вернусь.
Она вышла. Космо растерянно сел.