«Почему ты так много пьешь?» спросил меня Стив. Что-то его удивляло. Он всегда был немного нервным или обеспокоенным, но я не мог поверить, что он может даже попытаться затеять драку со мной.
«Тебе же не нравится, что отец все время пьет», продолжил он настырно. «Так почему же ты? Почему хочешь закончить вот так?»
«Ох, да не пью я много», ответил я. Я был в городе, на тротуаре, где было много людей, и шум, и огни, и я мог чувствовать энергию, исходящую от вещей, даже зданий. Я проклял бы, если Стив собирался все это испортить мне.
«Чувак, это будет классная ночь», сказал я, чтобы сменить тему. «Мне здесь нравится. Мне хотелось бы, чтобы мы здесь жили».
Я раскачался вокруг осветительного столба так, что чуть не опрокинул Стива на дорогу.
«Утихни», пробормотал он и сделал еще глоток из бутылки. Я подумал, что это его немного развеселит.
«Эй», сказал он Мотоциклисту, «хочешь выпить?»
«Ты же знаешь, он не пьет», сказал я. «Лишь иногда».
«Это тебя изменяет. Почему ты не пьешь?» спросил Стив.
Мотоциклист ответил, «Я люблю самообладание».
Стив никогда не разговаривал с Мотоциклистом. Это пойло сделало его храбрым.
«Все так клево здесь», продолжил я. «Свет, я имею в виду. Я ненавижу это в нашем районе. Там нет никаких красок. Эй…» сказал я Мотоциклисту, «ты же не видишь цветов, не так ли? На что это похоже?»
Он посмотрел на меня напряженно, словно он пытался вспомнить, кто я такой. «Черно-белый телевизор, предполагаю», наконец-то ответил он. «Вот так».
Я вспомнил яркий свет, исходящий от телевизора в доме Пэтти. Тогда я попытался избавиться от мыслей о Пэтти.
«Это печально».
«Я думал, что дальтоники только красный и зеленый не различают. Я читал кое-где, где они не могли видеть красный или зеленый или коричневый или другой цвет», сказал Стив. «Я читал про это».
«Я никаких не вижу», ответил Мотоциклист. «Но мы не можем быть теми, о ком мы читаем».
«Это никак его не тревожит», объяснил я Стиву. «Но, когда он едет на мотоцикле, то он проходит через красные огни»
«Временами», сказал Мотоциклист, удивив меня, так как он был обычно не склонен к беседе, «это для меня так, словно я вспоминаю цвета, возвращаюсь назад, когда я был ребенком. Это было давно. Я перестал быть ребенком, когда мне было пять».
«Да?» я подумал, что это интересно. «А мне интересно, когда же я перестану быть ребенком».
Он посмотрел на меня так, как он обычно смотрит на всякого другого. «Никогда».
Мне показалось это действительно забавным, поэтому я засмеялся, но Стив уставился на него — кролик впился взглядом в леопарда. «Как это трактовать — как пророчество или проклятье?»
Мотоциклист не слышал его, и я был рад этому. Я не хотел, чтобы Стиву выбили зубы.
«Эй», сказал я. «Давайте пойдем в кино».
На этом бульваре, прямо здесь, был один хороший кинотеатр. Мы заметили рекламные плакаты.
«Это отлично звучит», сказал Стив. «Дай мне бутылку».
Я вручил ее ему. Он становился счастливее с каждым разом, как прикладывался.
«Хреново», сказал он. «Тебе должно быть 18, чтобы пойти на этот фильм. Это хреново, так как это действительно выглядит интересным». Он изучал сцену, которая была изображена на рекламном плакате.
Мотоциклист пошел к кассам и купил три билета, вернулся и дал каждому из нас. Стив уставился на него, разинув рот.
«И так», сказал Мотоциклист. «Пошли».
Мы вошли.
«Тот парень был слепой или что?» спросил Стив тихо. В кинотеатре темно, но я мог слышать оборачивающихся людей, чтобы посмотреть на нас.
«Замолчи», сказал я ему. Мне нужно подождать, чтобы глаза привыкли к темноте. Это недолго. Мотоциклист уже нашел наши места, прямо посередине.
«Я был здесь раньше», сказал я Стиву, «и место было захвачено. Это был налет. Ты должен был смотреть кино, которое они крутили той ночью. Такое надо было еще найти».
Я собирался рассказать ему про кино, но он перебил меня с вопросом «захвачено? Полицией?» Он утих ненадолго, затем сказал, «Расти-Джэймс, если ты арестован или что-нибудь в этом роде, то ты можешь отказаться от залога? Я имею в виду, можешь ли ты остаться в тюрьме, если тебе это лучше, чем идти домой?»
«Что ты имеешь в виду?»
«Если мой отец придет в тюрьму и найдет меня там, то я лучше останусь там. Я имел в виду это. Я лучше б остался в тюрьме».
«Ох, расслабься», ответил я. «Ничего не случится». Я зажег сигарету и закинул ногу на сидение впереди меня. Мог я знать, что кто-то там сидит? Человек на сиденье повернулся и посмотрел на меня косо. Я оглянулся на него, словно на пустое место. Это даже лучше, чем дать ему в морду. Он пересел через два сидения.