После Максима Горького никто столько не помогал молодым и немолодым писателям, учителям, как Александр Фадеев. Я сужу о людях, знавших Александра Александровича так: если они вспоминают его добром, значит, это настоящие люди.
ДОЛГ
В детстве мы читали поэму Николая Тихонова об Ильиче и индийском мальчике Сами, который называл Ленина, как и вое его земляки, непривычно для нас, русских мальчишек, — Ленни.
Читая, мы, подростки, забывали, что у этой поэмы есть автор. Мы видели только маленького индуса, в душе которого затеплилась надежда на светлую жизнь. Тема пробуждающегося Востока с его обычаями, неповторимым колоритом пройдет через многие стихотворения, рассказы и повести Николая Тихонова. Это — его стихия.
Многие сверстники помнят высокого человека в длинной кавалерийской шинели, только что вернувшегося с дымных полей гражданской. Это был поэт Тихонов. Но не все знают, с каким трудом он издал свой первый сборник. Из 600 стихов выбрал 30. О гонораре не могло быть и речи. Надо было самому платить за издание. Двух сёдел и шубы жены хватило только на 700 экземпляров. Остальные 300 помогли выкупить добрые люди.
Молодой поэт послал Максиму Горькому на Капри две своих книги «Орда» и «Брага». А вскоре Константин Федин, друг поэта, прочел в письме с Капри: «Получил книги Тихонова. Прошу вас: передайте ему мой искреннейший привет и мое восхищение: очень хорошо, стройно растет этот, видимо, настоящий!» И до этого Горький называл поэта исключительно талантливым. За плечами молодого, но уже седоволосого Николая Тихонова было тогда две войны: германская и гражданская.
«Брага» — это название, как нельзя лучше, передает энергию его ранних стихов.
Надо было самому понюхать пороху, изведать изменчивую солдатскую судьбу, почувствовать себя частицей красной лавы, стремительно освобождавшей Крым, чтобы написать такие стихи. Строки афористичны, сжаты, как пружина. Проницательный Горький заметил у их автора удивительную черту: он как бы жил бегом и прыгал через все, что ему внутренне мешало. Это неудержимое движение чувствуется и в знаменитых тихоновских «Балладе о гвоздях» и «Балладе о синем пакете».
Не сразу достиг Николай Тихонов вершин мастерства. В юности ему довелось немало поблуждать в формалистических «словесных джунглях», как он выразился сам.
— Его литературный путь, — свидетельствует Константин Федин, — вовсе не похож на телеграфный провод. Внутренне Тихонов проделал головокружительные похождения по планете Поэзии. Тропы его путешествий, скитаний, исследований в области сочинительства не менее переплелись и завихрились, чем перепутья его доподлинных вечных странствий по стране.
И в самом деле. Достаточно вспомнить его цикл стихов «Юрга», книгу очерков «Кочевники», сборник рассказов «Вечный транзит», книгу стихов «Тень друга», написанную после поездки в Париж на Конгресс в защиту прогресса и мира.
«Марсианская жажда творить», все видеть, защищать мир и правду в любом уголке планеты осталась в крови Николая Семеновича на всю жизнь. Он своими глазами видел пески и долины Средней Азии, путешествуя по ним с другом Владимиром Луговским, написавшим прекрасную книгу «Большевикам пустыни и весны». Яркие, загадочные краски Востока покорили Тихонова на всю жизнь. Его манили и горы Кавказа. Солнечная Грузия стала для него второй родиной. Кавказским братьям поэт посвятил поэму «Серго в горах», «Стихи о Кахетии», «Грузинскую весну» и другие.