Сергей не успел еще закончить своего повествования, как открылась дверь и в комнату вошел Петриченко в сопровождении незнакомца. Высокий рост, интеллигентное лицо, живые голубые глаза. Колесник сразу подумал, что это, видимо, и есть Жира.
— Виктор — представил его Петриченко.
Стоило только разговориться, как выяснилось, что Виктор тоже из Оренбуржья и родом-то из соседнего района, у них нашлись даже общие знакомые, да и в судьбах их было много общего. Жира, настоящее его имя Дмитрий Федорович Гирин, тоже лейтенант, после ранения в обе ноги под Демьянском побывал в нескольких лагерях Германии, а в побег ушел осенью сорок третьего. Вдвоем с товарищем они набрели на хутор Левиконь, встретили Загороднева. Тот помог им обзавестись документами, устроиться в качестве брийо — батраком на ферму, а спустя некоторое время, неплохо зная французский язык, Виктор одним из первых установил связь с франтирерами и ушел к ним в отряд.
Встретить на чужбине земляка порой куда приятней, нежели в своем родном селе увидеть далекого родственника. Они говорили и говорили без умолку, и иронические улыбки, появившиеся на лицах товарищей в начале встречи, постепенно сменились неподдельным интересом к Оренбуржью. Здесь, на краю Европы, рассказы о далеком степном крае напоминали о Родине.
Постепенно разговор стал общим, переключился на события дня.
— Познакомь меня с районом, в котором нам придется действовать, — попросил Колесник Виктора.
Жира пододвинул к себе карту и принялся рассказывать. Они находятся в северо-восточной части департамента Сомма. Ближайшая железная дорога в двадцати километрах… Немцы считают Пикардию местом наиболее вероятной высадки англичан и американцев. Поэтому воинских частей тут хватает… Особенно много их на побережье Атлантического океана. Крупные гарнизоны стоят в Амьене и в Аррасе. В этих же городах, а также во Фреване есть военные заводы. А вот лесов в районе маловато. Из-за этого действовать непросто. Но Сопротивление растет. Особенно активизировалось оно после Сталинграда — (Население всячески поддерживает франтиреров и партизан.
Под конец они обговорили вопрос об оружии. Идея Телье показалась Жира вполне осуществимой, но окончательно этот вопрос может решить только командир отряда — Луи, которого на хуторе пока нет.
У Колесника было большое желание расспросить Виктора об отряде франтиреров, о том, чем он занимается. Но чувствовалось, что Жира этих проблем старался не касаться. Видимо, у него для этого были свои какие-то веские основания. Поэтому задавать лишних вопросов лейтенант не стал.
Первый сбор своих земляков они наметили провести на гумне господина Булена, отделенного от хутора лесочком и окруженного со всех сторон черными кустами тамариска.
С утра Петриченко, Загороднев и еще несколько других батраков подчищали здесь посевное зерно, а под вечер а помещении начали собираться ребята, работавшие на других фермах. Они подходили по одному-два, входили внутрь, рассаживались на мешки с очищенным зерном и терпеливо поджидали остальных.
К приходу Колесника и Николая на гумне собралось уже человек двадцать пять. Они разбились на две группы. Члены одной, главным образом те, что были постарше, окружили Геращенко, вели с ним о чем-то степенный разговор, вторая группа, где было больше молодежи, сгруппировалась возле Антона Шпаковича — балагура и шутника. Оттуда доносился смех.
Как только Колесник вошел в помещение, все потянулись к нему.
Александр присел на перевернутый короб рядом с Загородневым, внимательно всматриваясь в лица собравшихся. Здесь были и безусые парии, угнанные с родных мест на работу во Францию, и солдаты, и командиры, попавшие в плен. Большинство одето прилично. Многих Колесник знает по Острикуру, по совместной работе в подполье. Но есть и такие, кого он видит впервые. Вот тот рыжий паренек в коричневом берете, что рядом с Овчинниковым. Кто он? Взгляд настороженный, жесткий, на левой щеке шрам, вероятно, царапнула пуля, но лицо мальчишечье. Чуть подальше от него сидит пожилой мужчина, в прошлом, возможно, колхозник. Он сосредоточенно слушает, о чем говорят товарищи, но сам участия в разговоре не принимает. У стены пристроился еще один незнакомец. Этот совсем юн — глаза быстрые, веселые. Но в эту минуту он, кажется, ничего не видит, весь ушел в себя, чему-то улыбается. Возможно, вспомнил что-то хорошее из своей жизни. Сколько лиц — столько характеров…