— Какого еще Лефевра? — не понял Колесник.
— Ну, жандарма, который иногда наведывается на наш хутор…
Усадьба, где находился домик, облюбованный партизанами для своих встреч, расположилась неподалеку от кладбища. Состоятельный хозяин покинул свою усадьбу еще в сороковом году, в дни отступления французской армии. Покинул и не вернулся…
С приходом немцев в ней некоторое время жили зенитчики. Они сожгли мебель, повыворачивали полы и двери. Потом дом опустел, дорога, ведущая к нему, заросла побегами плюща и омелы. В доме скрипели сорванные с петель двери, хлопали оторванные ставни, мяукали одичавшие кошки. Эту усадьбу и облюбовали русские партизаны. В ней они собирались в канун проведения операций, здесь была запрятана часть их оружия.
Утром у Андрея начались рези в желудке, ему сказали, что в таких случаях помогают ягоды остролиста. Его немало растет вокруг заброшенного дома. Разыскивая старые, засохшие ягоды, он вдруг увидел притаившегося в кустах одетого в коричневую форму жандарма. Стараясь быть незамеченным, тот внимательно наблюдал за усадьбой, прислушивался, нет ли кого в доме. Возможно, жандарм стал догадываться, что батраки, которых в последнее время становится все больше в округе, — довольно странные батраки. Вот он и решил познакомиться с ними поближе…
— Возвращайся назад и не спускай с него глаз, — приказал Колесник.
Днем Лефевра видели возле домика вновь. Значит, его приход не случаен.
В сумерках, когда жандарм катил на велосипеде в город, возможно, для того, чтобы доложить начальству о своих первых наблюдениях, ему перегородил дорогу невысокого роста вертлявый, слегка прихрамывающий на правую ногу человек.
— Мсье, прошу!
Лефевр резко притормозил велосипед.
— Что еще за мода останавливать людей на дороге? — недовольно проворчал он.
Но не успел еще жандарм сообразить в чем дело, как другой, тот, что шагал по обочине шоссе, предостерегающе положил ему руку на плечо и, ловко выхватив из кобуры пистолет, спокойно сунул его в свой карман.
— Что это значит? — побледнел ошарашенный жандарм.
— Ничего особенного — заговорил вертлявый. Увидев легковую автомашину, идущую им навстречу, весело воскликнул: — Что же мы стоим, идемте же…
Они шагали по дороге и беседовали, как хорошие друзья.
— Мы партизаны, господин Лефевр, те самые партизаны, которых вы разыскиваете. Я француз, а вот он — парень из России…
— Русь? — Жандарм недоверчиво посмотрел на парня, вытащившего у него пистолет.
— Невероятно, не правда ли? — продолжал хромой (это был Телье). — Но это так, за войну этот парень и его товарищи много повидали и пережили, их трудно чем-либо удивить. И все же ваше поведение им кажется странным. Эти русские помогают Франции, а вы? Правда, вам еще не поздно сотрудничать с нами.
Говоривший пристально посмотрел в лицо Лефевра.
— Я вас понял, — глухо проговорил жандарм. — Что от меня требуется?
— Пока ничего… Но если ваши коллеги всерьез заинтересуются нами — поставить нас вовремя в известность. Только не извольте шутить, господин жандарм. Таких шуток мы не примем!
Лефевр кивнул головой.
— Да, в отношении вашего оружия! А что, если мы оставим его себе? Вы сможете обойтись без пистолета?
— Вполне.
— Вот и прекрасно!
Договорившись о месте и времени встречи, партизаны исчезли так же быстро и неожиданно, как и появились. А жандарм, вынув из кармана платок, еще долго стоял на шоссе, утирая вспотевшее лицо и обдумывая происшедшее.
Было о чем подумать и партизанам. Сдержит ли свое слово Лефевр? На всякий случай решили принять меры предосторожности. Те из партизан, кто не был зарегистрирован в качестве батраков в полиции, стали постоянно менять место ночевок. Колесник поселился теперь на гумне. Утром сюда пришел Петриченко и сообщил, что из Острикура вернулся Сергей, привез десять «аусвайсов». Это, конечно, ни в коей мере их не удовлетворяло, но обстановка с документами в отряде несколько разрядилась. Сергей повидал Жана — одного из руководителей городского подполья Острикура. Тот рассказывал, что недавно на шахтах опять прошли аресты.
Вместе с Сергеем пришло пополнение: трое парней. К сожалению, они были так истощены, что об их участии в боевых операциях в ближайшее время нечего и думать… Прежде всего ребят надо было откормить, а для этого их следует пристроить на фермы батраками. Но куда?
— Я думаю, что за этим дело не станет, — сказал Загороднев.
Однако его оптимизм не оправдался. На следующий день выяснилось, что постоянных рабочих в ближайших хуторах фермеры набрали достаточно, а сезонных пока не требовалось: до начала уборки было еще далеко, а с севом обходились своими силами. На помощь пришел Телье: