Выбрать главу

Дорога была узкая. Я боялся встречной машины. Это не наши широкие дороги. Вот и город. Солдат показывает вправо. Делаю резкий поворот — и чуть не въезжаю в стену дома. Осторожно огибаю угол. Выехали на небольшую площадь.

— Это, — говорит сосед, — улица Садэ. Теперь прямо, — командует он.

Я прибавляю газ. Площадь пустынна. Свет можно еще не включать. Солдат напряженно смотрит в окно. Виден часовой у ворот. Солдат показывает, что остановиться надо возле него. Даю газ и, поравнявшись с часовым, резко торможу. Часовой что-то бурчит. Мой сосед спокойно выходит и начинает разговаривать с часовым. Они говорят тихо. А в это время партизаны незаметно сходят с фургона. Пока солдат спрашивал, один партизан сзади обхватил часового за шею. Тот даже не крикнул. Я не глушу машину. Автомат держу наготове. Смотрю, партизаны побежали в караулку. Минуты три — ни звука, ни выстрелов, ничего. Может быть, засада? Но тогда хотя бы крик был или выстрел. Потом вижу — партизаны несут какие-то ящики и грузят в кузов. Я выскочил, поставив предварительно машину на ручной тормоз, и к ним: «Помочь?» — спрашиваю. Бьянки машет — смотри, мол, вперед, если увидишь что, дай сигнал.

Через три-пять минут уже сгустились сумерки. Вижу — несут последний ящик. Бьянки садится в кабину, и мы едем. Я от азарта и успеха мчусь по улице с большой скоростью. А комиссар говорит: «Тише, ты разобьешь нас. Там в кузове люди и динамит». Плохо, что не все соображаешь по-итальянски. Сбрасываю газ, включаю фары. Впереди встречная машина шарахается от света в сторону. Вслед несется немецкая брань.

Вот и выехали за город. Едем туда, откуда приехали. Перекресток остался позади. Бьянки через полчаса показывает на дорогу, которая еле видна. Она идет в ущелье к кучам щебня. Наверное, для стройки насыпали щебень.

— Стой, — командует комиссар.

Я остановил свой фургон и вышел. Тишина, света нигде нет. В фургоне заговорили. Первым из машины выскочил ко мне Орлов. Он опросил меня: «Где мы находимся?» Я сказал: «На земле. А где — сам черт не разберет». Потом спросил его: «Вы что, весь склад забрали? А где же охрана?» Он ответил, что всех в караульном помещении связали. Оружие им оставили, так как за утерю оружия в итальянской армии положено наказание вплоть до расстрела. А так им ничего не будет. Скажут, напали партизаны и захватили динамит. Правда, мы еще ящиков пять патронов прихватили. Им на разживу оставили один. Хватит.

— И они не сопротивлялись, когда вы их вязали? — спросил я у Кузнецова. Он стоял тут же, поправляя пилотку.

— Один даже предложил это сделать комиссару сам. Тут хитрая политика… Они фашистов ненавидят тоже. Это же оккупанты — фашисты-то. А немцы из охраны в этот вечер уехали. Наверное, у них свои дела. Грабят потихоньку итальянцев. Это они, видимо, на машине возвращались пьяные и попались нам навстречу…

— Мы с ними чуть не столкнулись, — подтвердил я и похлопал по плечу рядом стоящего Орлова, мол, молодец и ты. «Мальчишка, наверное, первый год служил в Морфлоте, а отчаянный парень», — подумал я.

Ящики с динамитом мы зарывали под щебнем. Клали по два ящика в кучу через два метра. Благо, насыпано много щебня такими «могилками». После этого Бьянки сам проверил все, сказал что-то солдату-итальянцу и скомандовал сесть в машину. Каждый, кто проходил к машине, по-своему говорил мне, что я почти настоящий водитель. Правда, один жаловался на шишку на лбу и показывал ее при свете фар. Я смеялся. Как им объяснить, что когда первый раз едешь на незнакомой машине, то боишься даже Нажать на рычаг скоростей.

До самого привала я не глушил мотор, даже тогда, когда останавливались по надобности. Хорошо, хватало бензина. Уже к часу ночи мы подъехали к селению и поставили машину в сарай. Хозяин возмущался: почему, мол, привезли пустую машину? Комиссар Бьянки предупредил владельца: «Если завтра немцы спросят, кто привел машину-фургон, то им сказать, что грабители привезли несколько овец в фургоне. И козьего гороха не забудь бросить в машину!» — добавил он.

В горы мы пошли другой дорогой. На следующий день стали сортировать взрывчатку. Мы уже закончили работу и шли по ущелью, как вдруг прибегает связной и говорит, что во время облавы в селении арестовали комиссара Бьянки. У него нет оружия. Но его в селении многие знают. Мы спрашиваем партизана, можно ли спасти его, где и сколько немцев? Партизан еле дышит и отрицательно качает головой. Немцев много. Положение безнадежное.

Идем быстрее в горы, чтобы доложить о случившемся. Печально все это. Сейчас бы окружить в селении немцев. Но сил у нас совсем мало. А динамит мог бы нам пригодиться.