Еще утренняя заря не успела осветить верхушки гор, окружавших перевал, на котором стоял форт Тромбион, а уже весь гарнизон и партизаны находились за его пределами. Раздался страшный взрыв, закончивший историю этой крепости…
Уже темнело, когда мы покинули груду развороченных глыб, разорванные арки сводов, стены, изрезанные глубокими шрамами мощного взрыва. Ночевали мы в домике Оресте.
На следующее утро, совсем рано, мы уезжали обратно, увозя с собой несколько тетрадей записок и воспоминания о сердечных, искренних и скромных людях, бывших партизанах, с которыми мне удалось познакомиться за такое короткое время, но о которых уже никогда не забуду.
Операция «Бальденич»
Глава написана Джузеппе Фьюмарой по воспоминаниям командира партизанской бригады Карло
Мой отряд действовал на правом берегу реки Пьяве от Граппы де Сан-Мартино, Кастроцце и до Сугана-Пустерии. Наша зона имела большое значение, и нам тогда удалось добиться довольно значительных успехов. В проведенных нами операциях мы уничтожили много гитлеровцев и итальянских фашистов, взорвали не один мост, уничтожили десяток грузовиков, захватили до сотни автоматов, несколько ящиков с боеприпасами, тюки с фашистским обмундированием и, что для нас в ту пору было очень и очень важно, три с половиной тонны свинины — она оказалась хорошим подспорьем для партизанской кухни: надо сказать, что мы довольно часто голодали…
Но, пожалуй, самой важной была наша операция по освобождению из тюрьмы Бальденич семидесяти трех политических заключенных, многим из которых грозил расстрел. Среди них были и наши товарищи по отряду, наши командиры.
А начиналась эта операция так.
К нам на горную базу Ай-Ронк пришел связной — молодой парнишка. Вижу — голодный, но держится хорошо.
Зову двух поваров бригады — Мегера и Таллину и спрашиваю их, что можно дать поесть только что прибывшему товарищу. Мегер, который получил свою клички за худобу, приносит большой кусок ветчины, а Таллина садится возле коровы и вскоре подает гостю большую чашку с молоком. Затем мы с пришельцем остаемся одни.
Он важно так делает мне замечание: «Командир, хорошенько почистите вашу одежду, она настолько у вас потертая и изношенная, что в поселке с первого взгляда каждый поймет, кто вы такой».
Логичное замечание. Мытье, уход за одеждой, честно говоря, давно уже стали забытыми вещами. У кого из нас могло быть время, да и возможность, чтобы следить за собой, если нам приходилось прятаться днем, а выходить на операции в ночное время, причем не только для борьбы с врагом, но и в поисках питьевой воды, хлеба, обуви, дров.
Собрались в дорогу мы вместе с Николотто, моим заместителем. Николотто был командиром батальона гарибальдийцев во время войны в Испании, несколько раз ранен. Впоследствии его выдали итальянским фашистам, он попал в тюрьму Вентотене, откуда бежал и добрался до нас…
Через два часа, сопровождаемые связным, мы добрались до Больцано ди Беллуно и остановились в маленьком домишке. Нас встретили здесь дружескими объятиями. Тут я и узнал о цели нашей встречи: находившегося в тюрьме Бальденич нашего командира Мило могут приговорить к расстрелу. Надо его спасти. Готовим специальную операцию. «Что ты скажешь об этом?» На такой вопрос ответить сразу было нелегко…
Давно уже я думал об этой тюрьме, в которой томилось столько наших товарищей. Она была для нас как бы перевалочной станцией на пути к смерти.
Вспоминаю некоторых товарищей, попавших туда: Бьянки, Мило и Банкьери, вспоминаю и многих других товарищей, побывавших там. Мне было обидно, что такое решение оказалось принятым так поздно. Два дня назад из нее в Трентино были переведены двое наших партизан — Сильвестри и Перуцци. В Трентино их повесили.
Сильвестри — его настоящее имя Монтефорте — был одним из первых политических комиссаров партизан из Беллуно. Его биография во многом напоминает биографию Николотто: Испания, концентрационный лагерь, тюрьма, горы. Единственная разница между ними в том, что Николотто его пережил. Гибель Сильвестри была чудовищно нелепой. Ведь мы послали его в сравнительно спокойную зону, чтобы он мог там подлечиться: у него была запущенная активная форма туберкулеза, кровь шла горлом постоянно. Именно поэтому он пользовался особенной заботой партизан; многие не могли сдержать слез, когда, покидая отряд, он махал им рукой на прощание, как бы показывая, что он всегда с нами. Мы ошиблись, думая, что ему удастся вылечиться. Он просто не стал лечиться. Приехав на место, он установил связь с партизанами, действовавшими в этом районе, и продолжал идти по ранее выбранному пути, которому он не изменил вплоть до своей смерти.