- Но... - запротестовала Марина.
- Никаких но, девочка. Я должен выполнять свою работу, иначе мы не выживем. Я вот еще что хотел тебе сказать - ты как-то укоряла меня тем, что я выбрал профессию наемника, так вот сейчас, из всего окружения, кроме тебя и генерала Коммачо, президент доверяет только мне. Я не могу подвести его, хватит и того, что я с его дочерью...
- Я думаю, это не было бы ударом для него, - не дала ему договорить Марина. - Он тебя очень любит.
- Да, может быть, но вряд ли ему могут понравиться мои отношения с твоей мачехой. Да и кому он быстрее поверит - своей родной жене или какому-то одноглазому охраннику? Вот так-то. В хорошую же ситуацию я попал. Думаю, что очень скоро мамочка пожелает разузнать, почему я не явился к ней на свидание и найдет меня в твоей кровати. Вот тогда действительно придется хватать в горсть собственную задницу и бежать, куда глаза глядят, - он поцеловал ее на прощание и ушел, пообещав придти поздно ночью.
Бедный квартал города, тянущийся от озера до президентского дворца, был ярко освещен заревом пожаров. На улице, где стояла командно-штабная машина, в которой находились Фрост и Коммачо, было светло, как днем.
- Да, - вздохнул коренастый генерал, - население неспокойно. Но что делать? Ввести побольше войск и отдать приказ стрелять на поражение, чтобы прекратить беспорядки?
- А что вы будете делать, когда какому-нибудь солдату воткнут нож в спину? Расстреляете десять мирных жителей? Если бы знать, что делать... Иногда мне хочется быть героем приключенческой книжки, расправляться с негодяями направо и налево, укладывать бандитов одной левой, сражаться с чокнутыми идиотами, стремящимися захватить планету, соблазнять в каждой главе прекрасных героинь вот это жизнь! В этом случае у меня были бы готовы ответы на все вопросы, и сейчас мне осталось бы только воскликнуть: "Стойте, у меня есть план!"
- Так у тебя есть план, амиго? - улыбнулся Коммачо.
- Увы, нет. Я ведь не книжный герой. А не дать ли нам объявление в шпионской газете или журнале - "Требуются героические личности со своими собственными планами и глушителями для пистолетов"?
- Ты совсем ненормальный, Хэнк.
Вы хорошо разбираетесь в людях, - рассмеялся капитан. - Но, говоря серьезно, самое главное для нас - это не дать распространиться беспорядкам любой ценой. Черт с ними, пусть они сожгут свои трущобы дотла, завтра мы объявим по радио, что застроим район новыми домами.
- Да, я согласен, - вздохнул генерал, - но в таком случае, что произойдет следующей ночью?
Фрост пристально посмотрел на горящие дома и шеренги вооруженных солдат, стоящих на расстоянии ста ярдов от их машины.
- Если бы у вас было еще тысяч пятнадцать-двадцать хорошо вооруженных людей, можно было бы совершить рейд в джунгли и навсегда покончить с террористами, засевшими там. Устроить показательные суды над главарями, выслать из страны всю мелкую сволочь, а потом уже утихомиривать студентов. Да они бы и сами притихли, если бы красные террористы не пичкали их враньем о президенте. Если бы весь народ узнал правду о личных качествах президента, то люди бы упали на колени и возблагодарили Бога за то, что он им послал такого руководителя. А сейчас их кормят только коммунистической пропагандой. Увы, v вас нет ни обученной армии, ни вооружения.
- Ты хочешь сказать, что положение безнадежно?
- Да, хотя я не собираюсь сдаваться. Будет лучше, если вы посоветуете Агилару-Гарсиа уехать из страны. Однако, вряд ли он послушается.
- Это точно, - согласился Коммачо уставшим голосом, став похожим не на генерала, а на обычного толстяка, загнанного судьбой в угол. - Я понимаю, что вы правы, но ему я этого никогда не скажу. Не имею права. На каком же этапе истории мы проиграли?
- Историк из меня никудышный, - проговорил Хэнк, прикуривая, - но проиграли вы, наверное, потому, что всему миру наплевать на то, что творится у вас в стране. Именно поэтому и мы, наемники, не остаемся без работы.
- А скажи мне честно, амиго, ты сам бы уехал из своей страны? - прямо спросил его Коммачо. - Если бы ты был на его месте.
- Я бы вывез жену и ребенка, а сам бы дрался до последнего, - капитан взглянул на полыхающий в ночи пожар и на деревья, превратившиеся в гигантские факелы. В воздухе слышались пронзительные крики.
Глава девятая
Грудь Марины напряглась под прикосновением рук Хэнка, когда он склонился над ней, целуя в шею и чувствуя запах духов, исходящий от нежной кожи девушки и запах дыма - от своего собственного тела. Он поднял голову и взглянул в окно, полуприкрытое тяжелыми шторами - в отдалении было заметно зарево. Как убедить себя, что это не свет горящих домов, а сияние восходящей луны, что выстрелы и крики - обычные ночные звуки?
- О чем ты беспокоишься, дорогой? - донесся до Фроста шепот Марины.
- Скажи мне честно, как долго, по-твоему, продержится у власти отец? оперся он на локоть.
- Если честно, то его правлению скоро придет конец. Так что давай не тратить драгоценные минуты.
Хэнк обнял ее и прильнул к влажным горячим губам... Его разбудил громкий стук в дверь. "Черт побери, - мелькнула мысль, - наверное, Анна догадалась, что я здесь". Упорный стук повторился, на этот раз с еще большей силой и он понял, что женщина так колотить не может. Капитан протянул руку к пистолету, лежащему рядом на туалетном столике, и почувствовал, как рядом зашевелилась Марина.
- Спи, - шепнул он ей, - это за мной. Он бесшумно спрыгнул с кровати и без одежды, но с пистолетом в руке, приблизился к запертой двери.
- Кто там?
- Это я, Нифкавиц. Выходи, срочное дело.
- Сейчас, подожди.
Капитан вернулся к постели и стал рыться в куче одежды, разбросанной по полу. Стараясь выпутать лифчик из своей рубашки, он заметил, что девушка проснулась.
- Спи, спи, не волнуйся.
- А в чем дело, Хэнк?
- Это один из моих людей. Я сказал ему на всякий случай, где меня искать, если произойдет какое-нибудь ЧП.
- Понятно. Что-нибудь случилось?
- Если бы я знал.
Фрост натянул рубашку и набросил наплечную кобуру.
- Не знаю, вернусь ли к тебе этой ночью. Если нет, давай увидимся рано утром на кухне и позавтракаем вместе, пока никого там не будет. Как будто случайно встретимся, договорились?
- Хорошо.
Капитан застегнул брюки, склонился над кроватью и крепко поцеловал девушку. Он уже быстро шагал к двери, на ходу набрасывая пиджак, когда услышал ее голос: