Неужели я выглядел так же, когда говорил подобные вещи? Неожиданно меня охватила острая ненависть к Шрайбер. Неожиданно стало стыдно за себя.
Неожиданно захотелось убить ее.
- Телефон! - повторила она.
- Катись к дьяволу.
-Только после тебя, альфонс, - заявила она, воткнув мне в руку инжектор. Я потерял сознание так быстро, что даже не успел сказать, что я о ней думаю.
В самой большой и наиболее населенной центральной зоне мандолы наши датчики обнаружили, что почти все главные спиральные туннели ведут вниз к очень большим камерам, заполненным густой органической жидкостью.
Чем старше камера, тем она больше и тем гуще содержащаяся в ней жидкость. Темная и вязкая, по внешнему виду и консистенции она, как правило, похожа на машинное масло, хотя в отдельных случаях обнаруживалась жидкость, напоминающая патоку, или даже смолу. Несомненно, что эти камеры и их сиропообразное содержимое предназначены, для отдыха гастропод, вырастающих до таких размеров, что они утрачивают способность передвигаться[6].
Эти камеры-резервуары явно служат "усыпальницами" для старейших членов хторранской семьи. Когда масса червя достигает трех-четырех тонн, животное перестает двигаться и превращается в неподвижную глыбу голодного пудинга. Когда гастропода приближается к этому порогу, то обычное передвижение требует от нее таких энергетических затрат, что потребляемая пища их не покрывает.
Поэтому животное уходит "на отдых" в свободную камеру-резервуар. Жидкость создает плавучесть и обеспечивает питательными веществами, позволяя гастроподе прожить еще некоторое время.
Во время периода "отдыха" за старой гастроподой ухаживают более мелкие и молодые члены семьи. Старики издают неумолкаемую рокочущую мелодию, которая служит камертоном для всей семьи и, возможно, для всех остальных существ, живущих в гнезде.
Хотя данные наших наблюдений ограничены, мы считаем, что, когда гастропода умирает, сироп в камере трансформируется, равно как и многие живущие в нем микроорганизмы. Различные мелкие существа, обитающие в нем, даже начинают роиться. А в результате происходит разложение тела мертвой гастроподы до соединений, которые могут быть снова использованы организмами, для которых мандола является организмом-хозяином.
Вход в камеру на время закрывается, так как процесс разложения трупа, по всей видимости, довольно вреден и может заразить другие части гнезда.
"Красная книга" (Выпуск 22. 19А)44. Дуайн
Почтальон может потерять что угодно, кроме работы.
Соломон КраткийЯ провалялся без чувств, должно быть, весь день. К тому времени, когда я приплыл к состоянию, напоминающему сознание, заходящее солнце уже превратилось в горизонтальную решетку красных лучей, косо пробивающихся сквозь деревья. Вид был зловещий. Клубы пыли, стоявшие в воздухе, не давали дышать. Проносившиеся над головой вертушки ревели, как ураган. Я уже был не в своей палатке, а лежал на земле. Вокруг бегали незнакомые люди. В незнакомой форме. Я приподнялся на локтях. Мы находились на абсолютно круглой выжженной поляне, над которой стоял запах кордита, - импровизированном аэродроме, который выжгла скользящая бомба, сброшенная с вертушки. Поляна была забита всевозможным военным снаряжением, солдатами, пауками, машинами, тиграми, ящиками с оборудованием, тюками с боеприпасами.
- Что происходит? - попытался узнать я, но никто не остановился. Я схватил пробегавшую мимо фигуру.
- Помогите мне! - закричал я. - Кто-нибудь, помогите.
Но на меня не обращали внимания. Я начал визжать…
- Мы эвакуируемся, - сказал кто-то. - Вы улетите на следующей вертушке, не беспокойтесь.
Издали доносились выстрелы и приглушенный рев огнеметов. Над деревьями стелился едкий дым. А потом я услышал другой звук - многоголосый, пурпурный и красный, рокочущий от гнева. Сражение приближалось.
- Нас атакуют! - крикнул я.
- Все в порядке, - ответил кто-то. - Мы удерживаем линию обороны. Вы в абсолютной безопасности. Вас заберет следующая вертушка. Мы просто ждем, когда сбросят еще одну скользящую бомбу. Нужна вторая посадочная площадка.
А затем я снова остался один, снова в ожидании. Каким-то образом я ухитрился сесть и огляделся. Я был привязан к носилкам. По обе стороны от меня выстроились другие носилки. Кое-кого из лежащих на них я не мог опознать - они уже были упакованы в мешки. Тем не менее недалеко от себя я увидел Шона - то ли мертвого, то ли без сознания. Выглядел он плохо. Что-то сильно его помяло.
- Л-лягте назад, - раздался шепелявый голос за моей спиной.