Здесь что-то связано с личностью…
- О, я - янки Дудль, молодец, янки Дудль меня зовут…
Мысль ускользала от меня. Мозг все время спотыкался о посторонние вопросы.
- Я - тот самый янки Дудль, парнишка!
Какие песни поют хторране? Мы уже знали ответ: длительное, вибрирующее на низких тонах урчание. Такой же звук издавал бы трехтонный котенок, накачавшийся ЛСД. Зловещий звук. Странно успокаивающий, но очень немелодичный.
Интересно, почему хторране поют?
Но тогда возникает вопрос: зачем поем мы?
Песни помогают нам познать самих себя?
Гм. Это мысль.
Но неверная.
Я знал, кто я такой. У меня есть имя, удостоверение личности, работа, проблемы. Даже самка. Моя личность ясна без песен. Я могу быть глухим как пень и сохранять свою личность. Нет. Песни - что-то иное.
- Янки Дудль приехал в Лондон верхом на пони…
И я тоже приехал. Придется вопросам погулять еще немного без ответов.
Коридор закончился платформой таких размеров, что на ней поместился бы дом. Часть платформы была открыта… и внизу медленно проплывала земля. Отверстие было достаточно большим, чтобы принять на борт или выгрузить самолет, и действительно, на кронштейнах висел легкий боевой разведывательный самолет "Бэтуинг-9". Несколько человек в желтых комбинезонах заводили его на платформу. Они едва глянули на меня.
Как только люк под самолетом закрылся, бригадир решительными шагами направился ко мне. Это был еще один желтый комбинезон с затаившейся угрозой во взгляде.
- Маккарти?
Я кивнул.
- Сюда, пожалуйста. - Он подвел меня к дальнему краю платформы, под хвост самолета, к плите, которая ничем не отличалась от остального пола. Он не сделал ничего, что бы я мог заметить, но панель отъехала в сторону и открыла узкую лесенку, ведущую вниз. Желтый комбинезон отступил в сторону, освобождая мне дорогу. Было ясно, что меня приглашают спуститься. Я было решил пошутить насчет того, какой неудобный у них винный погреб, но, немного подумав, просто пожал плечами и шагнул вниз, в темноту. Плита быстро закрылась надо мной.
Пуховики также переносят на себе семена и споры других видов, преимущественно хторранских, конечно.
Механизм прост: когда шары "сахарной ваты" катятся по земле, они задевают растения и животных. Самые мелкие захватываются клейкими нитями пуховиков и уносятся ими.
Таким способом манна обеспечивает расселение не только себя, но и большой части хторранской микроэкологии.
"Красная книга" (Выпуск 22. 19А)8. Честь проводника
Ветераны не умирают. Умирают новобранцы.
Соломон КраткийЧерез секунду зажегся свет. Я огляделся…
- Смирно!
Зигель, Марано, Лопец, Валада, Навроцки и еще семеро закаленных в боях ветеранов застыли в напряженном ожидании. По армейским меркам, это помещение было чересчур шикарным, по стандартам "Босха"… соответствующим. Двенадцать солдат, расположившиеся здесь, занимали его почти целиком.
- Вольно, - автоматически скомандовал я и пробежал взглядом по лицам.
Это была та команда, которую я первоначально отобрал для экспедиции - почти та. Не было Рейли, Уиллиг и Локи, а теперь не будет и меня. Довольно большие потери. Новеньких я не знал, но узнавал жесткое выражение лиц, и этого было достаточно.
Вперед гордо выступил Зигель и отдал честь.
- Докладывает лейтенант Зигель, сэр!
- Да брось ты эту ерунду… Ты сказал "лейтенант"?
- Вы отдадите мне честь, сэр? - Он застыл словно изваяние.
- Поздравляю с повышением! Отличная работа, Курт. Но, э… а, черт. - Я отдал ему честь, и он расслабился. - Но я больше не твой капитан. Я уволился из армии.
Надо было видеть выражение его лица.
- Вы что?…
Остальные, нарушив строй, сгрудились вокруг и недоверчиво загомонили:
- О чем вы говорите?
- Башку оторву этому сукину сыну Данненфелзеру…
- Теперь ты здесь командир. - Я с размаху хлопнул Зигеля по плечу. - Меня освободили от всей ответственности.
- Мы еще поборемся!
- Нет, не поборетесь. Я никогда не чувствовал себя так счастливо. К тому же я собираюсь жениться.
- Жениться!… - взвизгнула Валада.
Навроцки ухмыльнулся.
- Браво! - Лопец влепила мне в губы сочный поцелуй.
- Лопец! Ты меня удивляешь!
- Это вы меня удивляете, дохлый гринго!
- Но как же с нами?… - Гордое выражение на лице Зигеля исчезало на глазах. Я испортил его большой сюрприз. - Мы же рассчитывали на вас!
- Хорошо, хорошо, - сказал я, начиная чувствовать себя виноватым. Своей непосредственностью они напоминали детей, которым только что сказали, что отец уходит из семьи. - Послушайте. Теперь я вольнонаемный специалист.
Официально я ваш индейский проводник.