Внешний вид мандалы обманчив. Причудливая структура куполов, загонов и садов - лишь самый верхний этаж, двухмерное отображение сложно устроенного трехмерного гнезда, лежащего под землей.
Под поверхностью располагается обширная сеть туннелей и камер, идущих на большую глубину, иногда до сотен метров. Архитектура всего комплекса поражает. Если бы не земные прецеденты (колонии муравьев, пчел, термитов), то конструкцию мандалы можно было бы считать исчерпывающим свидетельством того самого хторранского интеллекта, который мы так долго ищем.
"Красная книга" (Выпуск 22. 19А)30. Решения
Мнения похожи на красный перец - в обоих случаях нужна умеренность.
Соломон КраткийСумасшествие перешло в манию.
Она охватила все судно, как инфекция. Лица горели от возбуждения.
Теперь мы не просто наблюдали - мы готовились что-то делать.
Дети. Мы спасем детей. Спасательная экспедиция. Это оправдывало нашу неудачу с пропавшим пилотом: ни она, ни самолет так и не нашлись. Джунгли проглотили ее. Или… то, что жило в джунглях.
Слухи. Возбуждение. Безумие. И наконец - цель.
Теперь я понимал моего генерала. Ее неожиданное, инстинктивное согласие. Она была вынуждена согласиться, хотя и не хотела, потому что знала: альтернатива еще хуже. Накопилось чересчур много отчаяния, чересчур много боли. Сколько еще требуется, чтобы все полетело в тартарары? Все и так вышло из-под контроля. Все! Инерция событий неумолимо толкала нас вперед.
Приливная волна времени. Секунды накапливались в смертельную лавину.
Экспедиция выскользнула из моих рук. Мой рот еще открывался и закрывался. Мнения. Советы. Но никакой власти. Меня относило в сторону все дальше и дальше. Теперь это была работа Зигеля. "О, вы еще здесь?" Даже Лиз иногда…
Конечно, я знал, что она не хотела этого, но все равно было больно.
Обезьяны шмыгали вокруг меня. Все чокнутые, но знающие, что ничего нельзя изменить. Некоторые демонстрировали это меньше, чем остальные. Я передвигался с одного места на другое. Разговаривал. Мир вокруг то затуманивался, то вновь обретал резкость. Я смотрел видеозаписи. Писал отчеты. Отвечал на вопросы. Но сам вопросов не задавал. Я двигался как заводной.
Разглядывая себя в зеркале, я удивлялся, когда же успел так состариться? Кстати, кто я вообще такой? Какой итог могу подвести лично для себя? Куда идти дальше? У всех была работа, кроме меня. А без работы — кто я? Они отобрали ее у меня. Так кто же я такой теперь? Даже Лиз иногда не знала…
Прошлое всегда мертво. Я человек, который танцевал с червями. Бродил в стаде. Возлюбленный червей. Ренегат. Дезертир. Холостое ружье. Человек, приносящий одни несчастья. Отверженный. Человек без знамени. Бесцветный. Без полос. Без звезд.
Я витал над миром, не имея возможности приземлиться. Мои мысли кипели.
Странные видения мучили при каждом пробуждении. Мой сон был без сновидений и не освежал. Утро казалось наркотическим похмельем. Наркотиком были ужасы.
Картины расплывались и снова приобретали резкость. Я продирался сквозь время. Они видели это по моему лицу и спешили пройти мимо.
Индейский проводник. Спущенный с лестницы. Забытый. Имели мы тебя в одно место. Слишком умничает. Система сама выживет. Не обращайте внимания на реальность. Не слушайте его. Подобные разговоры в моей голове стали безумием, которое невозможно остановить. Чувства. Кошмары. Отвратительные картины.
Я просто хотел знать, кто я такой! В чем заключается моя работа!
…Я проснулся, тряся головой, посреди стратегического совещания.
Капитан Харбо. Генерал Тирелли. Лейтенант Зигель. Сержант Лопец. Доктор Шрайбер. Все хмурые. Дэн Корриган. Дуайн Гродин. Клейтон Джонс. И остальные из спасательной команды. Конференц-зал заполняли мрачные лица. Готовились к операции.
- Нет, нет и нет, - говорила доктор Шрайбер. - Только не после Коари.
Это невозможно. Я не понимаю, как можно это сделать. Как вы собираетесь сбросить спасателей незамеченными в центр гнезда? И как вы заберете оттуда их и тридцать детей?
Лопец кричала ей в лицо с точно такой же злостью:
Все получится. Мы сбросим по периметру пауков. Половина отделения держит круговую оборону, другая половина грузит детей в спасательные гондолы. Мы поднимемся в воздух, а самолет зацепит нас и отбуксирует. Десять гондол, две запасные. На каждую уйдет тридцать секунд. На все — максимум шесть минут.
- А что в это время будут делать черви? - спросил Джонс. - Стоять вокруг, засунув большой палец в задницу?
- Интересный образ, - заметил я. - У червей нет ни большого пальца, ни задницы. И они не стоят.
Никто не обратил на меня внимания.