— Как вы думаете, он сдастся?
— Нантерр? Боюсь, что нет. Он наверняка понял, что уже близок к победе. Я бы сказал, что он сделает еще одну попытку. Может быть, он пойдет другим путем.
— Когда вас здесь не будет.
Грининг сказал это так, словно это само собой разумелось. Все прежние сомнения были забыты. Я подумал, что так он может удариться в другую крайность. Он взглянул на часы и тяжко вздохнул.
— А я сказал жене, что немножко задержусь. Немножко! А она меня ждет к ужину. — Он помолчал. — Я немного подожду и пойду, пожалуй. Вы им передадите мои извинения?
— Ладно, — сказал я, немного удивившись. — А вы разве не собираетесь восстановить... э-э... временную дамбу?
Он не сразу сообразил, что я имею в виду, а когда до него дошло, он сказал, что надо спросить у месье де Бреску, хочет ли он этого.
— Но ведь это может защитить его, как вы и рассчитывали, не так ли?
— спросил я. — Особенно пока Нантерр не знает, на кого еще следует давить. — Я взглянул на брошюрку «Мастер-класса». — А Даниэль и принц Литси знали, что их имена используют таким образом?
Он покачал головой.
— Принцесса Касилия не смогла вспомнить название отеля. На законность документа это не влияет. На этом этапе их согласия не требовалось.
Но теперь, после той демонстрации силы, которую устроил Нантерр, пожалуй, было бы нечестно втягивать их в это дело без их согласия. Я уже собирался сказать об этом, когда дверь тихо отворилась, и вошла принцесса Касилия.
— Джеральд, — сказала она более высоким и резким, чем обычно, голосом, — мы оба хотим поблагодарить вас за то, что вы пришли. Мы очень сожалеем, что вы опоздали к ужину.
— Принцесса, мое время в вашем распоряжении! — возразил Грининг.
— Мой муж спрашивает, не могли ли бы вы вернуться завтра утром?
Грининг поморщился — видимо, прощался со своим субботним гольфом, спросил, устроит ли их, если он придет в десять, и, получив положительный ответ, удалился с видимым облегчением.
— Кит... — принцесса обернулась ко мне. — Вы не могли бы сегодня переночевать здесь, в доме? На случай... Просто на всякий случай.
— Хорошо, — сказал я. Она прикрыла глаза и открыла их снова. — Какой ужасный день! — Она помолчала. — Все какое-то, ненастоящее...
— Может, вам налить бренди?
— Нет. Попросите Даусона принести вам поесть. Скажите ему, что вы ночуете в «бамбуковой» комнате.
Она посмотрела на меня невыразительным взглядом, слишком уставшая, чтобы испытывать какие-то эмоции.
— Мой муж хочет с вами поговорить утром.
— Только пораньше! — сказал я. — Мне же надо быть в Ньюбери к первой скачке.
— Господи! Я совсем забыла! — Ее глаза слегка ожили. — Я даже не спросила, как выступил Котопакси.
— Третьим пришел. Хорошо скакал.
— Как давно это было!
— На кассете посмотрите.
Принцесса, как и многие владельцы лошадей, приобретала кассеты с записями скачек, чтобы вновь и вновь любоваться триумфами своих любимцев.
— Да, это будет замечательно.
Она сказала «спокойной ночи» так, словно это не ей полчаса назад приставляли дуло к виску, и уплыла наверх, прямая, как статуэтка.
«Замечательная женщина!» — не в первый раз подумал я и спустился в цокольный этаж, чтобы найти Даусона. Он сидел без пиджака перед телевизором, попивая пиво. Дворецкий был несколько пристыжен тем, что незваным гостям удалось взять его владения приступом, и потому не стал возражать, когда я изъявил желание вместе с ним проверить надежность запоров. Ставни на окнах, входная дверь, дверь черного хода, дверь в цокольный этаж — все было заперто. Даусон сказал, что в десять придет Джон Гренди, санитар. Он уложит месье в постель, переночует в соседней комнате, а утром поможет ему принять ванну, побриться и одеться. Потом постирает белье месье и в одиннадцать уйдет.
Еще Даусон сказал, что в доме живут только он и его жена (личная горничная принцессы). Остальная прислуга — приходящая. Принц Литси, который живет в комнатах для гостей на первом этаже, и мисс де Бреску, чья комната рядом с апартаментами принцессы, сейчас в отъезде — впрочем, это я и сам знал.
Когда я сказал про «бамбуковую» комнату, Даусон изумленно вскинул брови; и, когда он отвез меня на лифте на третий этаж, я понял почему. Великолепная, отделанная голубым и кремовым с золотом комната была достойна самых благородных гостей. «Бамбуковой» она называлась потому, что занавески в ней были расписаны побегами бамбука, и она была обставлена светлой чиппендейловской мебелью в китайском стиле. Там стояла широкая двуспальная кровать, гардероб, имелась ванная, богатый бар и хороший телевизор, спрятанный за опускающейся дверцей.