Ну, а принц видел перед собой человека с курчавыми каштановыми волосами, светло-карими глазами и очень худого — жокей не может себе позволить набирать лишний вес. Возможно, он видел перед собой чудака, у которого он, принц Литси, отбил невесту, соблазнив ее радостями духа, доступными лишь посвященным. Но, если так, надо отдать ему должное: на его лице не отражалось ни триумфа, ни насмешки.
— Давайте выпьем, — сказала вдруг Даниэль. Она присела в кресло. Литси...
Он еще несколько мгновений смотрел на меня, потом отошел к бару и занялся бутылками. Я подумал, что разговаривать нам с ним доводилось только на ипподромах, и все наши разговоры ограничивались светской болтовней. А на самом деле мы друг друга почти не знали.
Литси, не спрашивая, налил Даниэль белого вина, а нам с ним — шотландского виски.
— Устроит? — спросил он, протягивая мне стакан.
— Да, сэр.
— Зовите меня просто Литси, — беспечно разрешил он. — Все эти церемонии... Среди своих я их опускаю. С тетей Касилией все иначе, но ведь я-то никогда не видел былых времен. Монархии больше нет. Королем я никогда не стану. Я живу в современном мире. Так что давайте по имени. Идет?
— Да, если вы так хотите, — сказал я.
Он кивнул и пригубил виски.
— Однако тетю Касилию вы зовете «принцессой», — заметил он.
— Она сама об этом попросила.
— Ну и ладно, — он махнул рукой, показывая, что пора сменить тему.
— Расскажите же, что у нас стряслось.
Я посмотрел на Даниэль. На ней были черные брюки, белая рубашка и голубой свитер. Губы, как обычно, накрашены розовой помадой, пушистые темные волосы перехвачены голубой косынкой. Все такое родное и до боли знакомое!
Мне отчаянно хотелось обнять ее, прижать к себе, ощутить тепло ее тела...
Но она сидела в кресле, и кресло было рассчитано на одного. Мы лишь пару раз мельком встретились глазами. Она сосредоточилась на своем бокале. «Я ее теряю! — подумал я. — Я этого не вынесу...»
— Кит! — окликнул меня принц, садясь в кресло. Я глубоко вздохнул, перевел взгляд на принца, тоже сел и принялся рассказывать обо всем по порядку, начиная с того, как Анри Нантерр ввалился в дом в пятницу вечером, и кончая убитыми лошадьми, которых нашли сегодня утром.
Литси слушал меня с нарастающим беспокойством, Даниэль — с неприкрытым негодованием.
— Ужас какой! — сказала она. — Бедная тетя Касилия!
Она нахмурилась.
— Нет, конечно, поддаваться угрозам — это плохо, но что дядя Ролан имеет против оружия? Все его делают, и ничего...
— Во Франции, — объяснил Литси, — человек, обладающий положением Ролана, никогда не станет торговать оружием. Это не пользуется уважением.
— Но он же не во Франции живет! — возразила Даниэль.
— Он живет в своем собственном мире, — сказал Литси. Он взглянул на меня. — Вот вы. Кит, понимаете, почему он не может торговать оружием?
— Понимаю, — ответил я.
Литси кивнул. Даниэль посмотрела на меня, на него и вздохнула.
— Видимо, это европейское мышление. В Америке торговля оружием не считается чем-то зазорным.
Я подумал, что, возможно, и в Америке на это смотрят куда более косо, чем она думает. Судя по выражению лица Литси, он думал так же.
— Скажите, а четыреста семейств потомков первопоселенцев позволят себе торговать оружием? — спросил он. Но, если Литси ожидал отрицательного ответа, он ошибся.
— Наверно, да, — сказала Даниэль. — В смысле, а что такого?
— Ну, как бы то ни было, а для Ролана это невозможно, — заключил Литси.
Конец дискуссии положил громкий женский голос, раздавшийся на лестнице. Голос приближался.
— А где все? Тут, что ли? — и в дверях гостиной показалась решительная дама. — Даусон говорит, что «бамбуковая» комната занята. Чушь какая! В «бамбуковой» комнате всегда живу я! Я сказала Даусону, чтобы он убрал оттуда вещи того, кто ее занял.
Даусон бросил на меня беспомощный взгляд из-за плеча дамы и отправился наверх, неся в руке чемодан.
— Ну вот, — сказало видение в дверях. — А теперь сделайте мне кто-нибудь «Кровавую Мэри». Этот чертов самолет опоздал на два часа!
Мы встали, приветствуя новоприбывшую даму.
— Господи! — еле слышно простонала Даниэль. — Тетя Беатрис!
Глава 7
Тетя Беатрис, сестра Ролана де Бреску, говорила с легким французским акцентом, почти незаметным за американским произношением. У нее были густые вьющиеся волосы, не темные, как у Даниэль, а седые и подкрашенные оранжевым. И круглое лицо с круглыми глазами, исполненными постоянной боевой готовности.