Он выскочил из укрытия, заорал, призывая на помощь!
– Против ветра не поссышь, ребята! Я больше не могу, я возвращаюсь на пост! Скажу там, что мы забыли пароль.
– Только попробуй, чертов кретин! Сразу такое начнется! От нас мокрое место останется! Посмотришь, какой хай поднимется!
Он смирился перед угрозами, снова протиснулся в укрытие, вялый, обессиленный.
Количество навоза вокруг нас постепенно достигало критической точки. Смешанный с мочой, он образовывал высоченные завалы, густой плотный заслон. Немного полегче становилось, только когда Л'Арсиль убирал очередную порцию. Дерьмо уже падало на нас, внутрь нашего укрытия, просачивалось сквозь щели, постепенно заваливая все. С каждым походом за навозом Л'Арсиль снова принимался читать нам мораль.
Но я, уже буквально погибая от удушья, был не в состоянии прислушиваться к его словам. Я выбивался из последних сил внутри этого бункера, заваленный грудой переплетенных между собой, дурно пахнущих, плотно сжатых тел, дымящихся влажных шинелей, зажатый, как в тисках, между ножнами, штыками и еще черт знает чем.
Громадный пятиклинчатый эфес царапал мне затылок, причиняя острую боль. Оставаться там дальше было невыносимо. К тому же эти мучители, ни в чем себе не отказывая, пердели так, что, казалось, кишки должны были лопнуть от натуги, настоящая канонада, которая была способна заглушить даже грохот конюшни.
Л'Арсилю не терпелось еще посмеяться. Он склонялся над нашей душегубкой, продолжая свои шутливые угрозы.
– Л'Арсиль, я тебе сейчас шкуру спущу! Я тебе всю морду саблей исполосую!
Керибена это особенно бесило. Он уже вытаскивал свою саблю…
На нас обрушилась целая гора навоза… Дерьмо полилось прямо на нас. Нас окончательно заваливало. Оставалось только задохнуться всем вместе.
Но больше всего меня мучила дремота. Я тщетно пытался ей сопротивляться, беспрерывно моргая. Я постепенно сдавался. Окончательно уснуть не давала мне только одна забота… Я хотел вспомнить забытый пароль… Он не давал мне покоя, пароль нашего звена. Постепенно все остальные вокруг захрапели… Всем уже было плевать на пароль. Они сдавливали меня все сильней и сильней… Не давали вздохнуть… Я задыхался… Я был уже готов.
Лежащий прямо передо мной, который навалился на меня больше всех, внезапно зашевелился, пиная меня сапогами, ему хотелось пить. От ужасного запаха навоза, такого едкого, что от него тут же начинало драть в горле, все громко и хрипло фыркали, как коровы.
– Пить! Л'Арсиль! пить! Бандит!
Он орал как сумасшедший, этот тип, навалившийся на меня всем своим телом.
В ответ Л'Арсиль вывалил прямо на нас содержимое целой корзины.
– Вот вам, пейте на здоровье!
– У тебя есть, бандит! У тебя же есть! У тебя полно!
– Ну и где же мне его взять, скоты вонючие?
– В твоем борделе, э! каналья!
Все показывали на ларь с овсом… Они были абсолютно уверены!
– Ну так и что же? – сопротивлялся он. – Мне, что ли, его выдают, вино? Мне что, столовая его дарит?
– Мы тебе все вернем в субботу! Горло смочить! Л'Арсиль! Один глоток! Ты бросаешь нас, несчастных, на верную погибель! Чертов котяра, жадюга призвезденная!
– Покуда я жив, вы его не получите! Катитесь отсюда, если хотите пить! Снаружи есть здоровенная поилка! Мне виночерпий не наливает! Я вам не Иисус столовский! Если уж на то пошло, это стоит шестнадцать су за литр! по всей округе! Шестнадцать су на бочку! Нет монет – нет вина! Хоть подохните, так и будете гнить, раззявив пасти!
Воцарилось долгое молчание. Никто не возражал. Он изводил нас жаждой.
– Ну а что ваш новобранец, может, вы его уговорите? Он что, жмется выложить шестнадцать су, этот говнюк? Не иначе, маменькин сыночек! Эй! субчик! Может, у него денег куры не клюют! Гони свои капиталы! Пришло время выставить мужикам!
Я уже начал издавать предсмертные хрипы в глубине этой давилки, настолько сильно меня сжали. Это была верная погибель.
Тем не менее мне удалось вытащить деньги из кармана.
– Л'Арсиль! Л'Арсиль! мерзкий педрила! Гони свою отраву! Салага, передай ему денежки!
Чтобы выбраться из дымящейся свалки, из этого сплетения тел, потребовались нечеловеческие усилия, больше похожие на предсмертные судороги. В конце концов литровая бутылка все же появилась. Ее пустили по кругу. Никто не поблагодарил меня. Наоборот.
– Всех этих волонтеришек передушить бы! – заявили они единодушно.
Л'Арсиль пел в другом конце конюшни, в противоположном крыле:
Картошку поросятам!А кожуру солдатам!Бретонцам! пропойцам! пропойцам!Он был счастлив от своего припева. Он пел его до самых дверей. Накатило новое удушье.
– Керуэр! Керуэр! Выметайся, грязная скотина! Это мы из-за тебя задыхаемся!