Вновь прикрыв глаза, Ирек с трудом подавил рвущийся из горла смешок. Ну, конечно. Лучший балл эффективности. Какое завуалированное раскрытие истинного положения вещей. Он не просто лучший аналитик. Он превосходит всех остальных вместе взятых. Он превосходит даже тех, первых, умеющих работать командой, строивших свои прогнозы, когда все оборудование было цело, техники, его обслуживающие, на порядок грамотней, а корректировка проводилась каждую неделю. Он гениален, и Совет это знает. И замены ему, действительно, нет, потому что, чтобы подготовить следующего пророка, придется вырвать нейрокорды из головы предыдущего. Не все можно взять на Луне.
— Так же, как в том, что Солнце горячее, а в космосе нет воздуха. — С трудом сохраняя на лице безразличное выражение проронил Тюр. — Это она. Та самая, которую я засек семь лет назад. Та же, что активировала Немезиду и уничтожила большую часть функционирующих боевых спутников с ядерным и импульсным вооружением. И я не понимаю, почему мой отчет заинтересовал вас только сейчас, когда мы ее потеряли. При всем уважении, вы повторяете ошибки семилетней давности.
— Согласно вашим же донесениям, она не имеет непосредственного отношения к событиям в интересующем нас регионе. — Раздраженно громыхнул начальственный бас.
— Верно… Но также мои расчеты показывают, что, если мы не остановим ее в ближайшее время, то…
— Почему вы считаете, что она жива? — Голос в динамиках изменился, стал выше, менее насыщенным, каким-то блеклым. Вмешался ли в разговор другой член Совета или просто случился какой-то сбой, Тюр не знал. Да это было и неважно.
— Почему семь лет назад вы так настаивали на ее поимке, а сейчас — на безоговорочном уничтожении?
— В моих отчетах указанно…
— Мы знаем, что указанно в ваших отчетах, Тюр. — В невыразительном тоне говорившего неожиданно прорезалась сталь. — Совету интересно то, что в них не вошло.
— Я… — Упрямо выдвинув челюсть, молодой человек облизнул губы и устало откинулся на спинку операторского кресла. Как же обидно знать, что произойдет в следующую минуту. Насколько горько сознавать, что будущее не изменить. Кисмет.
— Я поднял архивы проекта «Полярная полночь». — С тяжелым вздохом проронил модой человек. — То, до чего имею доступ, конечно. И у меня есть основания предполагать, что цель — это… Прототип. Пусть не полностью рабочий, но прототип. Все данные указывают на то, что эта… женщина — нулевой объект. Есть данные о плавающем генокоде, о способности к краже чужого генома, невероятной регенерации и приспособляемости, а также оперировать полями гравитации. Это прототип, и если эти дикари внизу смогут…
— Вы ошибаетесь, аналитик. — Раздраженно прорычал динамик. — Мы проверили этот вариант, как только получили ваше сообщение. Проверили трижды. Капсула Гуттенберга приземлилась прямо в середину радиоактивного озера. Его шанс выжить был менее одного процента. Вероятность долгосрочного выживания — менее одной десятой процента. Вероятность сохранности и мобилизации законсервированных образцов — один к тридцати семи миллионам. Вероятность их нахождения — один на миллион. Вероятность реализации первого этапа проекта — один к десяти триллионам. Вероятность стабильности финального результата составляет — один к ста гуголам. «Полярная ночь» была признана бесперспективной еще сто пятьдесят лет назад. В связи с вышеизложенным, Совет выносит вам вотум недоверия и предлагает пройти внеочередную корректировку. Оставайтесь на месте, Тюр. За вами скоро придут. — Раздалось глухое шипение и экран погас.
Мужчина в операторском кресле ухмыльнулся. Все произошло в точности, как он и предполагал. Принудительная корректировка и понижение в звании. Эти идиоты слишком самоуверенны. Слишком привыкли к их сытой безопасности и к доминирующему положению Гелиоса. Они не понимают, что происходит на самом деле. Просто не понимают. Да, расчет вероятностей, это просто замечательно, но иногда выпадение исчезающе малого шанса неизбежно. Это судьба. Он оказался прав. От первого допущения до последней гипотезы. Гелиос не только сливает своим агентам довоенные технологии. Получающие приказы непосредственно с орбитальных спутников связи чистильщики-анафемы являются далеко не главным рычагом воздействия на политическую обстановку Пустоши на Земле. Станция имеет устойчивую связь с Землей. Давно имеет. Растущий сейчас в биорах, устойчивый к радиации и ядам, способный есть земную пищу, дышать земным воздухом и, главное, эффективно действовать в условиях земной гравитации десант не является первым поколением. Гутеннберг явно рассчитывал вернуться. Он просто нашел новую площадку для проведения опасного эксперимента. Место, где можно найти подходящий материал, где ему не будут мешать. А значит, есть способ не только спуститься вниз, но и подняться наверх. Новое поколение детей… Да. Теперь прорыв генетиков, нашедших способ вернуть способность к естественному размножению всем потерявшим ее несколько поколений назад под действием солнечной радиации обитателям станции не кажется столь удивительным…