Палубы дока патрулировала ауксилия секутариев, снабженных аугментикой, защищающей от пустоты. Злобные красные глаза машин сверкали из каждого люка и с каждого мостика. Повсюду виднелись символы Нового Механикума. При подготовке к окончательному захвату Теты Гармона V несколько месяцев потратили на овладение этим комплексом. Герметичные доки, имевшие внутреннюю атмосферу, были едва ли не единственным местом достаточного размера, чтобы принять титанов и тем более чтобы разместить половину легиона. Все богомашины Легио Вульпа, присутствующие в Тете Гармона, вместе с тысячами солдат вспомогательной армии и персоналом занимали центр Узла. Его оборонительные системы удалось не затронуть во время атаки, хотя это и стоило нескольких тысяч жизней. Также не были разрушены и наружные причальные мачты, где могли встать на якорь огромные корабли, перевозящие легион. Каждой армии нужен лагерь. Легио титанов не представлял собой исключения, хотя план его размещения требовал большей продуманности.
«Нунцио Долорес» шел по дорожке, недавно нанесенной на покрытие палубы. В свете дуговых люмен-ламп сверкал голый металл в тех местах, где в процессе освобождения пространства для богомашин было срезано кораблестроительное оборудование. Снабженные атмосферой доки, хотя и огромные, при наличии приборов и механизмов все же были тесны для титанов.
В боксах для перевооружения, расположенных по краю помещения, уже стояли четыре машины. Над каждой из них трудились ремонтные дроны и команды Механикума. Скользящий под потолком кран тащил к «Разбойнику» под названием «Пыль веков» фрагмент брони шириной в шесть метров. Машина отвлекала на себя огонь противника и во время отступления была повреждена. Пробитую секцию уже сняли, а под ней успели установить новый плечевой узел. Обломки руки лежали на магнитной платформе, готовые отправиться на переработку.
— Магосы быстро работают — скоро нас снова пошлют в драку, — отметил Харртек.
Глазами «Нунцио Долорес» он наблюдал за бесшумным трудом персонала. Док еще предстояло заполнить атмосферной смесью.
— Док-станция в ста метрах и приближается.
— Модерат-ораториус, доложи командованию результаты боя. Модерат-рулевой, начинай маневрировать для входа внутрь.
Харртек жил ради войны, и для кропотливой работы по установке титана на эксплуатационный помост ему не хватало терпения, поэтому дальнейшее он поручил экипажу. После серии коротеньких шажков и тщательно выверенных поворотов машина вошла на место своей стоянки. «Нунцио Долорес», вынужденный двигаться в столь тесном пространстве да еще с предельной точностью, утратил обычную грацию и превратился в громоздкий вибрирующий механизм.
Терент позволил своему разуму выскользнуть из ментальных объятий «Полководца», и его природные ощущения взяли верх над потоком информации авточувств титана и систем авгуров. Его тело, не двигавшееся во время управления машиной, одеревенело. Он непроизвольно моргнул и удивился, что лицо способно двигаться. Появилось странное ощущение плоти. Воспоминание о жестком металлическом теле, казавшемся более реальным, чем то, в котором он был рожден, развеялось. Спустя некоторое время после того, как он отключился от БМУ, его связь с «Нунцио Долорес» казалась нереальной, словно сновидения, навеянные медикаментами.
Это было неприятно. Легио Харртека жил лишь в совершенной связи со своими машинами. Харртек хотел большего. «Нунцио Долорес» отреагировал на его мысли едва заметным импульсом во вторичной системе. Машинный дух приглашал его. Он всегда хотел делиться с ним своей мощью. Он звал его обратно.
Харртек сфокусировал взгляд. Надо было выйти из машины раньше, чем она проникнет в него слишком глубоко. Идеальный союз — это прекрасно, но все имеет свою цену. В затылке уже нарастала головная боль. И с каждым разъединением она возникала все быстрее.
Голова заполнилась красным светом битвы. Целла титана в соответствии с его колоссальным телом была довольно большой, но из-за множества систем и оборудования места для экипажа оставалось немного.
На задней стене в нескольких нишах стояли отполированные черепа, и на каждом имелась надпись о том, как он был получен. Любой череп в этой мрачной истории побед представлял уничтоженную машину. При возможности голову забирали у члена экипажа, но, по правде говоря, годился любой череп. Значение имело само его наличие, и неважно, кому он принадлежал раньше, — так говорил апостол Воррджук Краал. Харртек со своего места не мог видеть трофеи, но затылком ощущал их холодные обжигающие взгляды. Скоро к ним присоединится еще один череп. Жалкая награда. Единственная «Гончая». Нечему радоваться.