— Возьми себя в руки, Эша, — прошептала она. Губы у нее потрескались, через них вырывалось несвежее дыхание. — Еще немного, и они тебя одолеют.
Женщина уставилась в низкий потолок. Предыдущий обитатель нацарапал на металле образ Пакметрис. Икона вышнего создания с кошачьей головой была маленьким проявлением индивидуальности, хотя и очень опасным. Изображение богов противоречило догмам Имперской Истины и Культа Механикус, и подобное нарушение грозило понижением в звании. Образ богини следовало хранить в тайне, иначе его бы закрасили. Эша не стала докладывать о рисунке и тем самым поддержала непокорность его автора и всех других, не сообщивших о нарушении. Возможно, они, как и сама Эша, были благодарны за то, что есть на чем остановить взгляд в бессонные ночи борьбы с отчаянием после расставания с богомашиной. Кроме того, теперь рисунок и вовсе не имел значения. Имперская Истина оказалась ненадежной. Былая стабильность исчезла. Истина ушла: кроме триединства знания существовали и другие божества, и ни одно из них не отличалось добротой.
У Эши постоянно дергались ноги. Казалось, будто на них обосновался целый рой насекомых. Удержать их в покое оказалось неимоверно трудно. Она застонала и провела руками по лицу. Кожа липла к ладоням. Волосы стали сальными.
— Беспокойных ног не было в списке, — пробормотала женщина и снова застонала. — Уснуть тебе не удастся, Эша. Это напрасная трата времени.
Она почти ожидала ответа, какие порой получала от устройств титана. Тишина. Без манифольда Эша чувствовала себя ужасно одиноко. Никаких мыслей, кроме ее собственных. И это хуже всего.
Вспотевшие ступни шлепнули по полу. Она осторожно поднялась, стараясь не задеть контактными гнездами за край койки. Кран над раковиной выдал лишь струйку тепловатой воды, пахнувшей машинным маслом. Она прополоскала рот, а остатки плеснула в лицо. Стало чуть-чуть получше.
Ножки отодвигаемого стула заскрипели по полу, но толстые стены каюты гасили звук, оберегая покой соседей. Среди принцепсов не одна Эша страдала бессонницей.
Пол завибрировал от инфразвука, недоступного человеческому слуху. Она бы услышала его, если бы была подключена к «Домине Экс Венари», и узнала бы, что говорил корабль.
«Прекрати», — приказала она себе.
В стенных нишах тихонько гудели разные устройства. Эша остановила себя, прежде чем попыталась мысленно проверить информацию об их состоянии, что тоже не удалось бы в теле из плоти. Она была слепа, слаба и беспомощна.
— Прекрати! — громче, чем намеревалась, произнесла Эша вслух, хлопнув ладонью по крышке стола.
И невольно удивилась своему неистовству.
На столе лежал инфопланшет, а рядом находился единственный предмет ее личного имущества: вставленный в рамку пикт ее первой манипулы. Они уговорили летописца сделать снимок и подарить им копии. Маленький сувенир из далекого прошлого. Химикаты в пикте уже начали разлагаться, и изображение потускнело, но оставалось достаточно отчетливым, чтобы пробудить воспоминания. Ее собственное молодое лицо смотрело с пикта озорным взглядом, но в его выражении присутствовала твердая уверенность в правоте своего дела, словно Эша смотрела в глаза всей Галактике. Тогда все они были такими.
— До войны, — произнесла она.
Три из пяти изображенных на снимке женщин уже погибли. Из всего экипажа остались только она и Дюрана.
Она положила пикт изображением вниз и включила инфопланшет.
— Предоставить доступ к боевому архиву Легио.
<Уточните, какая именно требуется запись.>
— Умиротворение и приведение к Согласию Дендритики, 987М30.
<Требуется доступ,> послышалось из инфопланшета.
Голос у него был негромкий, но высокомерный.
Эша фыркнула.
— Вот как? Продолжай.
<Требуется доступ.>
— Череп-и-шестеренка... — пробормотала она. — Могана Эша Ани, принцепс-майорис Легио Солария, Вторая манипула, потомок Моганы Манкаты Ви, первое поколение. Идент-код дельта четыре-три-три-два. А теперь пошевеливайся! Я дочь Великой Матери, признай мое высокое происхождение, или я разобью тебе экран, возомнивший о себе инфоштырь!