— Разум Улья жаждет полного уничтожения человечества! — рявкнул комиссар на кадетов. — Тираниды убьют каждого мужчину, женщину, ребенка, животное, вплоть до мышей-прыгунов, прячущихся в канавах. Они бесстрашны, безжалостны, неумолимы. Их растения-сосальщики погубят каждое дерево, каждый куст, каждую былинку. Они не остановятся, пока самый последний клочок биомассы не растворится в прудах из живой кислоты. Если вы потерпите поражение, ваша смерть будет предельным предательством, ибо будет питать отвратительное чудовище, породившее их.
Даже под резким флуоресцентным освещением Катмос видел, что кадеты побледнели. Чему бы их не учили на лектоммах в схола прогениум, теперь перед ними была убийственная истина битвы.
— Поэтому мы не потерпим поражения, — прорычал Тирзат. — Вы займете это огневое сооружение и будете сбивать споры тиранидов, прежде чем они изрыгнут свой яд в воздух. Вы уничтожите тиранидские коконы, чтобы не было больше извращенных зверей, загрязняющих планету. Вы истребите этих тварей прямо здесь. Мы защитим этот агромир во имя Империума, во имя вечной славы Бога-Императора. Считайте, что ваша жизнь завершилась достойно, если она стала платой за выполнение долга!
Раненый, лежащий на сенсорном покрывале, простонал:
— Нет!
Комиссар угрожающе наклонился над ним с плазменным пистолетом в руке.
— Что ты сказал?
— Только не снова, — человек попытался прикрыть лицо. Зловонный гной выступил сквозь повязки на руках — открылись раны от плотоядных червей.
— Ты отказываешься нести службу? — плазма-пистолет взвыл в руке Тирзата. — Ты знаешь, каково наказание за трусость?
— Только в бою, лицом к лицу с врагом. А он лежит на матрасе медицинской станции, — Катмос шагнул вперед, оказавшись так близко, что Тирзат от удивления отступил. — Судите его по поступкам. Его ранили, когда он сражался, пытаясь спасти капитана Слейта. Теперь, когда тиранидские яды отравляют его кровь и мозг, нельзя искать трусость в его бреду.
— Посмотрим, — прошипел Тирзат. — С дороги, хирург!
Комиссар взмахнул пистолетом, и Катмосу ничего не оставалось, как отойти в сторону.
Склонившийся над раненым Матэйн поднял взгляд.
— Извините, сэр, — тихими, как всегда, шагами, он незамеченным подобрался за спину Катмосу. — Он без сознания.
— Ты еще кто? — потребовал ответа Тирзат.
Не желая, чтобы его подчиненный испытал гнев комиссара, Катмос ответил за него:
— Капрал Матэйн. Он так отличился на медицинской службе, что Оффицио Медика было особенно заинтересовано в его восстановлении после Нартила III.
— Я просто выполнял свой долг, как и весь мой отряд, Каменные Медведи, до последнего человека, — с кривой, смущенной улыбкой Матэйн процитировал девиз «Альба Мармореа». — Никогда не подводили.
Катмос увидел, как бледные волчьи глаза Тирзата осматривают аугметику молодого человека и Багровый Медальон, приколотый к его воротнику. Он только надеялся, что комиссар не заметит поблескивающую иглу шприца, все еще торчащую из медипласового большого пальца Матэйна.
Тут, к счастью, на лестнице зазвучали голоса.
— Комиссар? Я — лейтенант Джептад, — решительно отсалютовал молодой офицер.
Катмос отступил назад и сделал Матэйну жест, чтоб тот сделал то же самое. Он сделал в уме пометку, чтобы изменить медикаменты, выдаваемые пациенту, после транквиллиума, который ввел ему санитар.
— Давайте я покажу вам расположение наших войск, сэр, и ознакомлю с результатами последней атаки тиранидов, — сказал Джептад с просящей ноткой в голосе.
Катмос занял себя тем, что начал менять повязки раненого.
— Вокс-сержант, сообщи Главному штабу, что мы здесь, — Тирзат явно не был впечатлен. — Я сделаю полный доклад попозже.
— Сейчас, комиссар, — незамедлительно ответил Биньям.
По пути к лестнице Тирзат остановился, чтобы бросить взгляд на плотно сложенного мужчину.
— Твоя репутация бежит впереди тебя, вокс-сержант.
Биньям посмотрел комиссару прямо в глаза.
— Аргин Прайм, сэр?
Тирзат даже не моргнул.
— И он, и другое.
Он еще мгновение не отводил глаз от Биньяма, а затем повернулся к лейтенанту Джептаду.
— Покажите мне зону обстрела ваших оборонительных лазеров и рельеф местности.
Отбросив пинком изъеденный кислотой нагрудник бронежилета, он зашагал к лестнице. За ним последовали лейтенант и все кадеты.
Катмос проверил, крепко ли спит пациент. Биньям подошел к нему вместо того, чтобы направиться к вокс-кастеру в углу.
— Как думаешь, он считает себя Каменным Медведем? — поинтересовался он.