– Я не убивала, – дрогнувшим голосом сипло выдохнула Лиза.
– Возможно, – Олег успокаивающе улыбнулся. – Но исключать такой вероятности я не могу. Всё покажет экспертиза. Если вино не было отравлено все подозрения с вас обоих снимут.
За разговором я не сразу заметил отца Филарета, неспешно идущего к нам по дорожке. Странно, подумалось мне, неужели мы с Лизой забыли закрыть калитку?
– Здравствуйте, преподобный, – первым поприветствовал батюшку следователь. – Хорошо, что вы пришли. У меня для вас есть несколько вопросов. Не возражаете?
– С удовольствием помогу следствию, – своим мягким голосом ответил священник. – Наедине, я так понимаю?
Яковлев отрицательно покачал головой.
– Необязательно. Присаживайтесь, где вам будет удобно.
Отец Филарет благодарно кивнул и занял место рядом с Лизой.
– Спрашивайте. Я готов ответить на все ваши вопросы. Кроме тайны исповеди, конечно.
Спросить капитан не успел. Зазвонивший сотовый телефон прервал ход беседы. Олег посмотрел на дисплей и, приняв вызов, отошёл в сторону для конфиденциального разговора без лишних ушей.
Нетрудно было догадаться, что звонил тот самый Сергеич. Что Яковлев и подтвердил, вернувшись к нам.
– Звонил эксперт. Теперь я знаю кто убийца.
Я обвёл присутствующих взглядом. Кто же? Что показала экспертиза?
На веранде повисла напряжённая тишина. Каждый подозревал другого и подсознательно опасался, что укажут на него. Правосудие у нас такое, что тоже может ошибаться. Олег же не спешил объявить результат, провоцировал, ждал, у кого первого сдадут нервы. Интриган.
– Долго будем в молчанку играть? – первым оказался Кирилл. – Чего вы ждёте? Если убийца известен, арестуйте его.
– Даю возможность покаяться и во всём чистосердечно признаться.
Благородно. Яковлев нисколько не изменился, всё такой же рыцарь, как и в школе. Только я сильно сомневаюсь, что преступник прямо сейчас встанет и во всём сознается.
Так и есть. Никто даже не пошевелился.
– По-хорошему не получилось, – Олег тяжело вздохнул и повернулся в мою сторону. – Кирсанов Сергей Иванович, вы арестованы по обвинению в убийстве Арсеньева Виктора Михайловича.
Сержант словно того и ждал, быстро поднялся на веранду, подошёл ко мне и ловко защёлкнул на руках браслеты.
– Как догадался? – любопытно было узнать, где я прокололся. Вроде всё предусмотрел. Прямых улик не оставил, все ниточки обрезал, а оказалось одну пропустил. Потянув за которую Яковлев и вышел на меня.
– Это признание? – Яковлев зацепился за мои слова.
– Сначала докажи.
– Изволь. Первый звонок на твой абонент прозвучал, когда нашли в кустах пустой флакон из-под яда. Никак я не мог понять, зачем убийце оставлять такие улики, когда можно было всё сделать тихо и спокойно. Тут же явно действовали второпях – высыпали яд и быстро выбросили пузырёк. Кто так мог сделать? Только ты. У других времени отравить пищу было с избытком. И возможность у тебя была только одна, когда все побежали в дом спасать умирающего Арсеньева.
– Логично, – похвалил я выводы следователя. – Вот только зачем?
– Чтобы запутать следствие. Пустить его по ложному следу. И тут ты промахнулся во второй раз. Наш эксперт нашёл яд в самой бутылке и бокале Виктора Михайловича, а вот в бокале Кирилла яда не было. Странно, не находишь? Ты просто не успел или отрава закончилась?
На эти вопросы я решил не отвечать.
– Складно говоришь. Вот только зачем мне нужна смерть Арсеньева? – я не спешил признаваться в преступлении. Прямых улик против меня не было, а значит Олегу придётся здорово постараться чтобы доказать мою виновность. – Я с ним даже не был знаком.
Однако опытного следователя этим было не смутить. Звёздочки на пагонах не за красивые глаза повесили.
– Мотив пока не знаю, – невозмутимо ответил Олег. – Но всё же он есть, раз ты пошёл на убийство.
– Голословные обвинения, – я изобразил степень крайнего возмущения. – Все твои улики выеденного яйца не стоят.
– Есть и другие, – по уверенной интонации одноклассника я понял, что где-то серьёзно подставился.
Так оно и оказалось.
– Благодарственное письмо, которое ты принёс от своего начальника, было пропитанно ядом. Предположительно фторацетатом.
– Значит все вопросы к директору музея. Я лишь курьер, – я нарочно добавил в голос немного иронии. Алиби моё было железно. Ни один суд не признает моей вины.
– И конверт не вскрывал? – прищурившись, поинтересовался Яковлев.
– Будь иначе, я бы сейчас с тобой не разговаривал, – я дал понять, что вопрос считаю глупым.
И вот тут шутки закончились.