- Думаешь, это решение проблемы, Цыпа? Наркота и бритва?
- Я не должен спать, - безжизненным голосом произнёс Палмквист. - Уж точно не сегодня ночью. А возможно, вообще никогда больше.
- Почему же?
- Ты знаешь почему.
Похоже, Ромеро действительно знал.
- Я слышал, - вздохнул он. - Я слышал его той ночью, когда оно добралось до Уимса. Я услышал что-то со стороны твоей койки. И знаешь что, Цыпа? Оно напугало меня до потери пульса. Я слышал, как оно шуршит над моей головой, у тебя на матрасе, но у меня не хватило смелости встать и посмотреть.
- Хорошо, что ты не встал. Он...
- Что?
Но Палмквист только покачал головой.
- Я ненавидел Уимса и Жирного Тони. И этих двоих...
- Они просто мусор, Цыпа. Отбросы.
- Да, я знаю, Ромеро, но поверь мне, я в жизни не собирался такое с ними... О Господи, это зашло так далеко! Это всё моя вина. Теперь все зеки меня терпеть не могут и хотят, чтобы я умер. Как бы я хотел, чтобы сегодня утром они меня всё-таки убили...
Судя по боли в голосе, Палмквист действительно так считал.
- Забавно, да? Я весь день только и мечтаю, чтобы они меня убили. Как по мне, так это единственное правильное решение.
Ромеро надолго задумался, поджёг сигарету и выдохнул дым через нос.
- Ответь на кое-какой вопрос, Цыпа: то, что с тобой сейчас происходит, уже случалось раньше, ведь так? То есть... В общем... Что бы за херня это ни была... Оно ведь для тебя уже не в новинку.
- Нет.
- И оно нацеливается на твоих врагов, так?
- На то, что, по его мнению, мне угрожает.
Ромеро положил руку на плечо Палмквиста:
- Ладно, парень, что это за чертовщина?
Денни нервно хихикнул и закрыл лицо руками.
- Ты мне не поверишь. И никто не поверит. Я уже как-то рассказывал другим, и они решили, что я псих.
Ромеро затянулся сигаретой.
- Чёрт, парень, сейчас я готов поверить во что угодно. Правда.
Он на мгновение замолчал.
- Ладно, давай я начну. Всё дело в твоём брате, чёрт бы его побрал. В первый день ты назвал его Деймон, я помню. Ты сказал, что он не такой, как другие люди, что он другой. Что если кто-то на тебя наедет... он с ними разберётся. Правда, тогда я решил, что он не в тюрьме. Но, похоже, он внутри неё. Он внутри тебя.
- Да, ты прав, - Палмквист сжал зубы и вцепился руками в волосы. - Он всегда был внутри меня. Видишь ли, Ромеро, я был одним из близнецов. Мой брат умер при родах. Точнее, он уже родился мёртвым. Иногда, когда в утробе матери растут близнецы, один из них начинает доминировать и поглощает второго. Я и был этим доминирующим близнецом. Хотя иногда мне кажется, что всё наоборот...
Палмквист рассказал, что в первом триместре беременности УЗИ показало, что его мать ждёт близнецов. Она назвала их Денни и Деймон.
То, кто родится первым, будет Денни, вторым - Деймон.
Только Деймон так и не родился.
Во втором триместре выяснилось, что остался только Денни и какая-то рудиментарная ткань.
Её полностью «высосал» второй плод. Доктор сказал, что на таких ранних сроках подобное хоть и редко, но случается.
- Она рассказала об этом, когда мне было пять или шесть лет. Мой старик погиб в автомобильной аварии, так что, полагаю, настало время для признаний, - продолжал Денни. -
Часть меня уже знала то, что рассказывала мать, потому что каким-то образом я всегда понимал, что не одинок. Просто чувствовал это, наверно. И с годами ощущение кого-то ещё внутри меня лишь усиливалось. Нет, Деймон никогда не выходил наружу и не принимал обличье. Он постоянно прятался внутри меня.
Палмквист объяснил, что никогда не разговаривал с Деймоном и не вступал в контакт, потому что Деймон доминировал лишь тогда, когда Денни спал. Тогда и только тогда Деймон мог выйти наружу.
Выйти и поиграть.
Палмквист мог проснуться утром, а его игрушки были разбросаны, вещи перемещены, сломаны или вообще потеряны.
Это был Деймон. Он выходил по ночам и играл, как любой другой ребёнок его возраста.
Только вот он не был таким, как другие дети, и Палмквист понимал это уже в детские годы.
Кем бы ни был Деймон, он принимал облик мрачного, отвратительного, абсурдного существа, скрывающегося в детском подсознании. Существа из детских кошмаров, прячущегося под кроватью или в шкафу.
- Если дети меня задевали, Деймон платил им той же монетой по ночам, - признался Палмквист тихим, полным боли голосом. - Нет, он их не убивал, нет! Иногда щипал, иногда кусал или мог сбросить во сне с кровати. Когда я стал подростком, он превратился в более жестокого и агрессивного. Наверно, гормональная перестройка затронула и его. И, если какие-то дети меня цепляли, Деймон не стоял в стороне.
- Одна девчонка постоянно смеялась надо мной в девятом классе. Называла меня педиком и всё такое. Деймон скрутил башку её псу. Одного парня он столкнул с лестницы, а из хулигана, который не давал мне прохода, выбил всё дерьмо.
- А, ещё была Кенди Боггс. Самая популярная девчонка в школе. Настоящая красотка. Однажды я набрался смелости и пригласил её на свидание. Она рассмеялась мне в лицо и потом ещё пару дней дразнила со своими подружками. И вот однажды ночью её навестил Деймон. Не знаю, что он её сказал, но она на целый год загремела в психушку...
Как бы безумно всё это не звучало, но Ромеро ясно представлял, что происходило: ужасный брат прячется внутри и выходит, когда надо защитить единственного в мире человека, которого он любит. Если, конечно, подобное существо умеет любить.
- Та девушка... которую он убил, и из-за которой тебя упекли сюда...
- Это был первый раз, когда он кого-то убил, - признался Палмквист. - Клянусь богом, первый. Меня отправили в Брикхейвен... и, думаю, продолжение ты и сам знаешь. Он - часть меня, а я - часть него. Знаешь, иногда мне хочется от него избавиться, но всё не так просто.
Охранник открыл заслонку на двери.
- Ладно, Ромеро, заканчивай. Почешете языками в другое время.
Окошко закрылось.
Ромеро начал подниматься, и Палмквист положил руку ему на плечо.
- Те парни, что зацепили меня... Деймон выследит их одного за другим. Понимаешь, Ромеро? Держись от них подальше. Особенно по ночам, - Палмквист убрал свою ладонь с плеча Ромеро. - И он боится света. Помни это. И скажи охранникам, чтобы не выключали здесь свет, иначе всякое может случиться.
Ромеро кивнул.
- Слушай, малец... У нас же с тобой... всё ровно?
Палмквист даже слегка улыбнулся.
- Конечно. Ты хороший человек, Ромеро. Как только я тебя увидел, то сразу понял, что ты не дашь им что-нибудь со мной сделать, если это будет в твоих силах.
- Похоже, ты знаешь меня лучше, чем я сам.
- А тогда, с Жирным Тони... Это было нечто, мужик!
Ромеро просто пожал плечами.
- Ты дал нам почувствовать себя в безопасности, - продолжил Палмквист. - Да, знаю, ты пошёл против правил, и тебе пришлось туго... Но ты хороший человек. Ты действительно заставил нас чувствовать себя защищёнными...
Тут открылась дверь, и охранник выволок Ромеро из камеры. А Ромеро почувствовал, как в горле стоит комок, и тяжело сглотнул, повторяя про себя, кто он такой, где находится, и что тюрьма - не место для подобных эмоций.
- Не выключайте тут свет, - сказал он охраннику.
Но тот лишь рассмеялся.
- Твой красавчик боится темноты, Ромеро?
- Нет, не боится. А вот вы скоро забоитесь.
20
В Долине Шеддок Ромеро доверял немногим.
Уж точно, не охранникам, а из зеков набиралось всего пару человек. И ДжоДжо Аквинтес был одним из них.
Судья отправил его на восемь лет в Шеддок за вооружённое ограбление, и это был уже второй раз, когда этого жёсткого парня государство посылало на перевоспитание.
Но, несмотря на историю мошенничества и всё, что он когда-либо сделал, Аквинтес походил на Ромеро, и Ромеро был рад, что они находились на одной стороне.