Уши чудища спеклись, на морде проступали кости, глаза расплавились и стекали багрово-черными чернилами. Вылезла вторая лапа. Мяук подтянулся. Показалась полуобглоданная огнем шкирка – пламя, подрагивая язычками, блуждало по ней. Кот не вопил, не рвал глотку. Лишь в груди, просвечивая между ребрами, рокотал рыже-алый вихрь.
Черный Мяук припал к полу, скалясь обнажившимися зубастыми челюстями. Казалось, он хочет подкрасться в этой хищной позе. Но вдруг оттолкнулся, лапы взметнулись и вцепились в балку второго этажа. Затем одним рывком, подобно столбу огня, он выскочил весь и запрыгнул на эту балку. Сундук тут же захлопнулся, заперев пламя и его рев. Рядом, у пола, подожженным маятником болтался хвост.
– Вы т-тоже это в-видите? – выдавил Митя.
Вместо ответа Коля выкрикнул:
– Где Руся? Эй, ты!
Но не успел он закончить, как Мяук в стремительном прыжке перелетел на вторую балку – практически над их головами.
– На пол! – воскликнул Женек.
Они кинулись вниз. Волна жара прошла над ними, оставленная пылающим хвостом. Алая звезда на ладони и все «поцелуйчики» разом взорвались болью.
– На другую сторону! – скомандовал снова.
Митька вскочил было. Сверху метнулась когтистая лапа. Он рухнул обратно и пополз, как остальные.
Когда они поднялись на ноги, на их прежнем месте уже восседал Мяук. Морда его теперь представляла обугленный череп. Голый клыкастый оскал, раскаленные угли в черноте глазниц. Остатки шерсти догорали ползущими по телу огоньками. А бушевавшее в груди пламя затаилось.
– Где Руся?! Пугало! – не унимался Рыж, держа кирку наизготовку.
Мяук вспыхнул. Не рыжим огнем, а серебристым светом. Он ударил сзади, через окно. И озарил на миг скелет. А еще маленькую человеческую фигуру в клетке из ребер. Спустя секунду раскатисто грянул гром. Не оглушающе, а как-то приглушенно, как и весь далекий мир.
– Видели? – шепнул Коля.
Митька стоял как вкопанный и заламывал руки за спину. Женя кивнул.
– Она? – повернулся к нему Рыж.
Женек взглянул на повязку, которую тот обронил, когда вцепился в кирку, а он успел подобрать, лежа на полу.
– Вскроем его поганую грудь и спасем ее, – подумал, прочувствовал и произнес решительно.
Колька медленно кивнул. Он тоже боится, догадался Женя. Намотал на обожженную кисть повязку, укрыв пульсирующую огнем звезду Марусиной вышивкой. И взялся за молот. Боли не ощутил.
– Не дай ему себя лизнуть, – предупредил Колю.
– А остальное?
– И все остальное.
Они шагнули к Мяуку.
– Ушастый, прикрой, – бросил Рыж через плечо.
За шагом последовал второй, третий, четвертый…
– Он плюется огнем? – спросил он нервно, будто внезапно вспомнил.
– Нет… кажется. Но огня и без этого хватает, – отозвался Женек, покосившись на свое деревянное оружие.
Кот сидел спокойно. Только кончик хвоста вздымался факелом и опускался. И сильнее разгорался огонь в глазницах. Вновь сверкнула молния. Показалось или нет, но Женя разглядел лицо Маруси. И Коля, видимо, тоже – его шаг ускорился.
– Что тебе надо? – вырвалось у него.
Одновременно с громом зарокотало пламя в груди Мяука.
– Сожги дом, – пронеслось по комнате.
Огненный вихрь осветил лицо. Это действительно была Руся. На одной половине лица чернел то ли шрам, то ли порез. Нарастая, огонь стал медленно подбираться к ней.
– Сожги дом, – металось между стен.
Ребята побежали вдоль них. Женек – прихрамывая, Коля – пригибаясь. Мяук махнул хвостом. Женя успел вжаться в стену. Колька подпрыгнул. И отлетел в стену – в последний миг кончик подскочил выше.
Стеной притворилась дверь. От удара она распахнулась, и Рыж вылетел из комнаты. Чтобы в следующую секунду влететь обратно через вторую дверь. Прямо перед Женьком. Он кинулся к нему, ошарашено глазеющему вокруг. Однако Мяук взметнулся и лапой придавил Колю.
Женя застыл. А Кошачий Бог хрипло взвыл.
Кончик кирки торчал из его лапы, пронзив ее насквозь. Рыж успел выставить ее перед собой.
Но Мяук веером выставил когти и, нависнув, надавил еще. Женек подлетел и махнул молотом по лапе сбоку. Она чуть отклонилась. И он ударил снова. Этого мгновения хватило, чтобы Рыж выполз из-под нее. Когти врезались в пол. Коля дернул кирку на себя. И разодрал лапу. Один коготь отскочил.
Это был лишь миг.
А в следующий такая же лапа метнулась к Жене. Он попробовал отпрянуть. Когти прошили рваную футболку, кончики задели кожу живота. И ткань окрасилась каплями красного. Он упал на спину. Стал отползать. Рукоятка молота только мешала. Живот вспыхнул. Совсем как те царапины на спине. Про руку он не вспоминал.