Край приливов
Глубокий вдох. Самый вкусный в его жизни. Свежий и пьянящий.
Женек выскочил поплавком на поверхность. Но тут же отяжелел и ушел под воду. Бешено заработал руками, ногами. Голова балансировала, то ныряя, то всплывая. Она разрывалась от вопящих мыслей. Что делать?! Где он?! Где берег?! Где ребята?!
Бултыхаясь на месте, он успел сообразить, что это озеро. То классное озеро напротив холма с Кошачьим домом на вершине. Чудом удерживаясь на воде, разглядел крутой берег метрах в пятидесяти. Друзей не нашел, зато приметил доску рядом.
Толкаясь ногами, руками лупил по воде и гребок за гребком догнал спасительный плот. Им оказалась дверь. Он повис на ней руками и отдышался. Вода, проглоченная по пути, утолила жажду. И он был только рад. Приятным холодом она растеклась по животу, который требовал добавки.
Успокоившись, огляделся внимательнее. Увидел наконец пацанов. Рыж плыл, помогая Мите, к песчаному берегу подальше. Женек хотел было направить свой плот туда же. Но не нашел с ними Маруси. Высунувшись повыше, поискал глазами. К зеленому крутому берегу выходил из воды какой-то мужчина. И на руках у него покоилась Руся.
После трех безуспешных попыток Женя оставил затею забраться на дверь. Весел все равно нет. Держась за нее, заработал ногами. Весел нет, но он будет мотором. И дело пошло.
В воздухе висела влага, и пахло дождем. Неподалеку прощально рокотали тучи. Однако солнце светило в глаза, золотом искрилось по озеру. Наверно, будет радуга.
Ему вдруг очень захотелось, чтобы она была, чтобы она зажглась над ними, уцелевшими и мокрыми. После всего того, что осталось позади. Он еще не мог понять, действительно ли оно осталось позади, закончилось все хорошо или плохо, не мог радостно закричать. Но пока он был жив. И друзья тоже. Ведь так?
Но вот же – солнце, небо, есть свобода и эти ласкающие прикосновения озера. И разве это все не конец? Такой – светлый и праздничный, – когда ясно всем, что всё, точка. Добро победило зло. Свет прогнал тьму. Вода усмирила огонь. И разве радуга не приходит, когда страшное и мрачное отгремело и сдалось? Поэтому Женя жаждал ее цветов на небе. Легкой рукой она отсекает ужасное и оставляет позади, озаряя небо победным салютом. И теперь, он верил, она слышит его зов.
Ноги нащупали дно. Скользкое и в водорослях. Бодаясь с потеплевшей водой, Женек пошел к берегу. Мужчина был уже на вершине склона.
– Подождите! Стойте! Я… я сейчас!
– Догоняй! – бросил он вниз. И Женя ускорился, оскальзываясь, но смело ступая через подводные заросли.
Только на полпути к шоссе он нагнал мужчину. Еще десяток секунд шел молча, чтобы отдышаться и перетерпеть боль в ногах и боку. Мокрая трава щекотала подошвы. Повязка с раненой стопы слетела, кажется, еще в воде. Но кровь не шла. Но если что, вокруг точно нашелся бы подорожник.
– Как она? С ней все будет хорошо? – наконец произнес он, глядя на Русю, бессознательно покачивающуюся на руках. Мужчина накинул на нее свою футболку.
– Выкарабкается, если успеем домой, – ответил он, скрывая волнение. Шел быстрым, широким шагом, отмеряя по метру длинными ногами. Удивительно, но стопы его тоже были босыми, а кожа ног будто бы совсем без волос.
– Нужно поймать машину, чтоб быстрее, – придумал Женя. Как на зло дорога, до которой оставалось метров сто, молчала пустая.
– Достаточно перейти дорогу, – произнес мужчина, не отвечая, а словно напоминая себе.
– Вы ее отец, да?
Он кивнул лысой головой. Шел он чуть впереди, и Женек до сих пор не взглянул хорошенько на его лицо, не посмотрел в глаза.
– А вы помните меня? Я вас помню, – признался он.
Зидан с автостанции, водитель автобуса. Лица у них были разные, но глаза одни. Интересно было увидеть его настоящее лицо.
Мужчина усмехнулся:
– Помню, пацан. Свела же судьба…
Наконец он обернулся к Жене, смерил с головы до ног и покачал головой, слабо улыбаясь. Высокий лоб, жидкие светлые брови, острые скулы, прямой нос, невыдающийся подбородок без единого следа щетины. И те самые радужные глаза.
– Говорил своей Русалочке быть осторожней внизу, но разве она послушает, – с некоторой горечью посетовал он. Улыбка пропала, в глазах, взирающих на дочь, мелькнула тревога.
– Она ведь дышит? – вырвалось у Женька. Вдруг она вообще – тьфу, тьфу, тьфу – на волоске от смерти, а он тут вопросы идиотские задает. – Надо… может… Давайте побежим! Нет, надо… надо «скорую»!
– Ну-ка! Брось панику! – стрельнул мужчина грозным взглядом. – Дышит, просто обессилела… с вами в «войнушки» играть.