— Получается, что ты, Костя, можешь каждому рассказать о его предыдущих воплощениях?
— Точно.
— Значит, можно легко проверить, находиться ли среди нас вторая Сестра–охотница.
— Это вы обо мне? — слышно было, как Зизи потянулась, хрустнув костями. – Оригинальная идея. Но я совершенно ничего не помню. Правда, лицо Яны кажется мне до боли знакомым.
— Дорогу эксперту! сейчас все станет ясно, как в солнечный полдень. Кто–нибудь, включите софиты!
Вспыхнули два фонаря. «Колобок» проворно подкатился к Зизи, взял ее за руку. Все молчали, затаив дыхание. Сердце в моей груди билось громко, фонарик чуть подрагивал. Если бы Зизи была моей сестрой! Вместе, мы бы смогли выбраться отсюда! Непременно бы выбрались…
— Нет, — Костик отрицательно покачал головой. – Тебе придется искать родственников в другом месте, Яна.
— А я–то уже успела размечтаться, будто впереди меня ждут приключения и все такое… – в голосе Зизи слышалось разочарование. – Скажи уж, в чьих шкурах мне пришлось побывать.
— Я видел, как ты пустила под откос состав, в котором фашисты везли оружие.
— Значит партизанила. Неплохо.
— А еще ты была ныряльщицей и добывала жемчуг под носом у акул.
— Зубы у них были большие?
— О–го–го.
— Тогда сойдет.
— Ты была воином, сражалась наравне с мужчинами. Какие–то кочевники, варвары… Жаль, я плохо знаю историю. Короче, я видел тебя на улицах поверженного Рима.
— Громила культурные ценности?
— Вроде того.
— То–то и в этой жизни меня порой тянет на мелкое хулиганство.
Разговор потихоньку угасал. Конечно, можно было болтать о чем угодно, делать вид, будто ничего не случилось, но каждый понимал – дела у нас шли хуже некуда.
— Зато теперь мы точно знаем, что смерти нет. Следовательно, впереди нас ждет новая жизнь. Возможно, она сложится удачнее, — Маринка грустно вздохнула, а потом, не удержавшись, добавила. – Жаль только, эта быстро кончается. У меня были такие планы на лето.
Темнота. Тишина. Холод.
Художник оказался прав, на смену надежде пришло отчаянье, опустошенность. У нас не было шансов на спасение, и с этой мыслью приходилось мириться. Я знала, что должна бороться с отчаяньем, но когда над твоей головой многометровая толща земли, оставаться оптимистом довольно сложно.
Где–то капала вода. Полновесные капли со стуком разбивались о бетонный пол…
Я медленно уходила в прошлое, вновь переживая события предыдущих, полных риска и приключений жизней. Одним из самых ярких воспоминаний был наш с Еленой неожиданный приезд в Поэнари, разговор с Дракулой.
«Нельзя сдаваться, как бы трудно не было. На слабость нет права. Бороться до конца, вопреки всему и… победить».
Больше пяти веков минуло с той встречи, а мне казалось, что она произошла только вчера. Всякий раз, вспоминая Влада, я становилась сильнее. Невероятная внутренняя сила этого человека даже спустя столетия вытягивала из бездны отчаянья, возвращала к жизни. Однажды, благодаря Дракуле. я уже сделала правильный выбор, бросила вызов тени. И теперь у меня не было права на слабость.
— Мы провели в этой дыре всего несколько часов, но уже успели впасть в абсолютное уныние, — заговорила я, нарушив гробовое молчание. – А вот один человек четырнадцать лет отсидел в темнице, но все же нашел в себе силы выстоять и, выйдя на свободу, победить своих врагов.
— Воспоминания прошлых жизней? – спросили из темноты.
— Мы с Сестрой хорошо знали этого человека. Однажды он сказал: «У нас нет права на слабость». Он всегда побеждал.
— Хорошие у тебя были знакомые, — Зизи включила фонарик. – После продолжительных размышлений, я тоже поняла – надо что–то делать. От сидения на одном месте никому легче не станет.
— Знаете, как меня звали в прошлой жизни?
— Великолепной Амандой. Могу еще раз пять повторить, если это поможет.
— Не только, Зизи. Еще меня называли Летающей Амандой, Принцессой воздуха, и я хочу вновь оправдать это прозвище.
***
Батарейки в фонариках потихоньку «садились», но все уже было рассчитано до мелочей. Теперь все зависело только от моей ловкости и удачи. Покончив с расчетами, я отошла в сторонку, закрыла глаза, стараясь сосредоточится. В памяти всплыли знакомые картины – залитая ярким светом арена, восторженно галдящая публика, серебряная молния раскачивавшейся трапеции… А до того – долгие, мучительные тренировки, во время которых оттачивалось каждое движение, каждый вдох и выдох. Да, я была способна на многое, но для того чтобы сделать этот номер, мне понадобился почти год напряженных репетиций.
Я понимала, что все должна сделать с первого раза — вряд ли у меня хватило бы сил на вторую попытку. После концентрации последовала небольшая разминка, возвращавшая силу и гибкость находившемуся в неподвижности телу…