Двое иноверцев принялись раскачиваться и издавать горлом длинные тягучие звуки, от которых прям мурашки по коже. Вот, тот, что с бубном, на землю повалился, лежит, как мертвый. Огонь в костре взметнулся аж до конька на камышовой крыше и мгновенно погас.
Тут же, как коршун, подлетел с земли главный, все трое вскочили на оленей и ну тикать прочь, как и не было их никогда.
Хуторские жители несколько минут стояли, как зачарованные, не шевелясь. А потом морок сбросили, засудачили, загалдели стали пытать друг друга кто это, да что это.
Муж Ивановны первый на крыльцо к Анне взобрался.
- Ёкли-мокли! Люди добрые, а куды ж Анька-то с малой сгинули?
- Михалыч, а ну слезь с крыльца чужого - строго сказала Евдокия, а сама все смотрела на заколоченную дверь. - И правда, куды Анютка подевалась, я ж утром нонищням её видела, в огороде с Аришкой ковырялись.
Народ зашумел, все заговорили разом, принялись обсуждать чужеземцев, которые невесть откуда взялись и Анну, которая утром была, а таперича исчезла.
Следующим днем Анна, как ни в чем не бывало, приводила огород в порядок, мела двор, а маленькая Аришка помогала ей.
Хуторские жители теперь ещё больше Анну боялись, да и дочери её сторонились, крестились при встрече с ними.
Евдокия, хоть университетов и не кончала, но была далеко не дура. Два и два сложить запросто могла. Немного покумекав, она напекла пирогов и пошла к соседке.
- Мир вашему дому, Аннушка.
- Заходите, тетя Дуня! День добрый. Чайку выпьете? Я как раз воды закипятила.
- Отчего ж не выпить, выпью. Вот и угощеньице к чаю принесла.
Через пять минут Евдокия сидела за грубо сколоченным столом, покрытым вышитой вручную скатертью, и чопорно оттопырив мизинец, держала пузатую кружку с чаем в одной руке, а кусок сладкого пирога в другой. Шумно отхлебнув, она выжидающе посмотрела на хозяйку.
-Ты, милочка, ничего не хочешь мне казати?
- А что рассказывать?
-Ой, хитра лиса, ой хитра. Когда дверь-то заколотить успела? И доню спрятала. Знала, что ль, что по твою душу приедут?
Анна присела на некрашеный табурет, сложила красивые руки на коленях, сгорбилась и сразу стала похожа на старушку.
-Вот то-то и оно, что по душу, - еле слышно сказала она.- Только не по мою, а по Аришкину.
- Никак, то батька Аришкин был?- от любопытства Евдокия аж привстала и чуть пирог не уронила.
Анна покачала головой: «Он самый».
-Ой, девка.... И как же тебя угораздило-то? Они-то, мужики эти, не из наших краев. И лица у них ненашенские, глаза узкие, пипки пуговками. Басурмане, сразу видать, басурмане.
-Теть Дунь. Не басурмане они. Эвенки.
-Эвенки? Это кто ж такие?
-Народ такой, тунгусы, по-вашему. Живут в холодных краях.
Евдокия немного помолчала.
-Ну, я и говорю, басурмане, значит. А ты-то как туда попала? Или они как сюда попали? Далеко же.
Анна долгим оценивающим взглядом посмотрела на Евдокию и решилась.
- Ну, слухайте, тётка Евдокия, про мою жизню.
Глава 17.
История эта началась в далеком 1881 году.
Родилась Анна далеко отсюда, в Черниговской губернии в многодетной крестьянской семье.
Жила семья бедно, не доедали, хоть и трудились с утра до ночи. Работали тяжело, но жизнь легче не становилась.
В 1882 году, когда началось переселение украинцев на Дальний Восток, решили ехать, попытать счастья.
«Хуже-то уже не будет», - сказал глава семьи.
21 февраля 1883 года, после напутственного молебна в городе Нежине, семья Анны вместе с другими переселенцами направилась в Одессу, а в начале марта, погрузив свой нехитрый скарб на один из пароходов «Доброфлота» отчалили на другой край земли, в далекий Владивосток.
Шесть тяжелых недель морская болезнь, теснота, антисанитария и 40 градусная жара при пересечении экватора терзали и изматывали отважных путешественников. Не всем суждено было добраться до новых мест. Но, Бог хранил семью Анны и в полном составе они добрались до новых земель.
Прибывших во Владивосток распределили по местам поселений быстро и без затей, по бумаге с гербовой печатью. В какое название толстый чиновник в мятом цилиндре мосластым пальцем тыкал, туда переселенцы и отправлялись.
Так семья Анны оказалась в маленьком селе Вишнёвка, что располагалось в 20 км от районного центра Спасск-Дальний и находилось между Красным Кутом и крошечной Евсеевкой.
Строились Вишнёвцы на пустом месте: корчевали тайгу, расчищали территорию под застройки, из вековых деревьев рубили дома, из кирпича выкладывали большие русские печи, чтобы пережидать суровые дальневосточные зимы.