Пока война шла, Харги не до Арины было, у него и без того забот хватало. А вот она судьбой своей интересовалась, пару раз в Ариномир наведывалась. Так что и про внучка загодя знала, и про то, что Танюшке ничего не грозит - не передала она ей знания, а значит и у Валерочки мытарств и пряток со злыми силами не будет. Только со своей жизнью разобраться не получалось. Видела, что война закончится, и быстрый расцвет страну ждет. Знала, что мать долго проживет и уйдет в Верхний мир счастливая. Правнучку приметила и то, что та до конца на линии её мелькает, и жизни своей самый конец рассмотрела - там тоже всё хорошо закончилось. А вот что с ней после войны случится - понять не могла. Не прерывалась линия, бежала ровно, серебрилась, а её, Арины, там не было.
- Мальчик, как думаешь, что это значит? - спросила она дружка закадычного. Уж лет столько прошло, а Мальчик совсем не изменился, потому что Арина так хотела.
- Не знаю, что и сказать, - Мальчик внимательно рассматривал серебристую линию. - Думаю, это плохо. Если бы ты умерла, то линия закончилась бы раньше. А если бы жива была, то я бы тебя увидел. А вот здесь тебя нет, - Мальчик указал пальцем на пустой отрезок.
- И что мне делать?
- А я и не знаю...
Стала Арина думать, как поступить лучше.
«Что-то нехорошее со мной случится. Надо бы соломки постелить заранее, чтоб потом падать мягче было», - решила она и на эксперимент необычайный отважилась. Линию жизни своей сложила так, что будущее позади настоящего оказалось, потом выбрала день, когда правнучка впервые на линии появилась и двумя пальцами - большим и указательным - как прищепкой день этот прижала, глаза зажмурила и в пропасть, что перед ней вмиг появилась, прыгнула, не раздумывая.
«Правильно ли я делаю, что чаду этому такую ношу передаю?» - спрашивала себя Арина, глядя на маленький розовый сверток, лежащий на казенной кровати в палате роддома. В то время как мысли её крутились вокруг правнучки, которая появилась на свет несколько дней назад, руки машинально двигались туда-сюда, вправо-влево - она мыла пол.
«А мамка-то у девоньки - ещё тот «подарочек», глаза вон, какие злющие», - отметила про себя Арина, а вслух сказала - Цветочки-то заберите, не забудьте.
- Ну, уж нет. Кто будет за этими «обалдемонотропическими» кустами ухаживать? - недовольно пробурчала молодая мамаша, продолжая складывать вещи в огромную кожаную авоську, а сама метнула косой взгляд на подоконник, где стоял большой глиняный горшок с распустившимися фиалками нежно-лилового цвета.
«Да уж. С такой матерью правнучке моей не сладко придется. Но на это я повлиять не могу. А вот в другом - помочь попробую. И ей, и себе, и людям».
Арина прислонила швабру к подоконнику, руки о халат застиранный обтерла, быстро к койке шагнула, выпростала из слоеного конверта с пеленками крохотную ручку и сжала легонько, а другую руку на лобик детский положила.
- Эй, вы! Что это вы там делаете? - услышала гневный окрик за спиной. Оглянулась - а мамка - то правнучкина заорать готовится, уже и рот разинула, и глаза вытаращила, точно лопнуть от злости собралась.
Арина ладонь правую вперед выставила и тихо молвила:
- Стой, где стоишь, забудь, что видела. Время замри, все живое и неживое замри, покуда я слово заветное не скажу.
Так и остолбенела Светлана Лебедева: со ртом открытым и глазами из орбит вылезшими. Потом, когда в себя пришла - ничего не помнила. Вроде как голова на секунду закружилась, но она вдох глубокий сделала и всё прошло.
А Арина Коваль, пока вся Вселенная замерла в ожидании, над правнучкой заговор прочитала, и все знания ей передала, а напоследок сказала: «Деточка, ты потом всё поймешь. Прости меня, кровинушка моя. Не могу ни бабке твоей, ни папке это отдать. Ты на моей линии самая яркая, значит, тебе и выручать меня, когда время придет. А за ношу такую тебе награда будет - людей лечить, жизни спасать, добро-то тебе и вернется многократно. И любовь настоящую встретишь».
Только последнее слово произнесла - чувствует, назад её потянуло.
«Отомри мир, жизнь продолжайся!» - воскликнуть успела и в Ариномире глаза открыла.
-Получилось? - взволнованно спросил Мальчик и линию жизни из рук ее осторожно взял, распрямил, разгладил. А на линии ничего не изменилось, всё по-прежнему.
- Может она и не узнает, что тебе помогать надобно будет? - мальчик в сомнении кивнул в сторону серебристой змейки.
- Узнает. Я ей письмо напишу и здесь оставлю. Рано или поздно каждый в свой «Ариномир» попадает. Хотя бы раз в жизни.