— Компанию не нашла, — маленькими шажочками подхожу ближе к Вадиму. Застываю метрах в двух от него.
— И чего пила? Денег на карте оказалось мало? Или платье любимое из-под носа увели? — На губах начинает играть легкая улыбка. Издевается, сволочь.
— Погуглила твою личность, — утыкаю кулаками в поясницу, чтобы дрожащие ладони, висящие вдоль тела меня не выдали.
— Понятно, — он роняет коробку из ладони на сидушку дивана и кладет голову на подушку. Взгляд устремлен в потолок, — хочешь что-нибудь спросить?
— Это ты их убил? — вырывается из меня. Впериваюсь в него взглядом, пытаясь хоть что-то считать по лицу. Даже подхожу ближе.
— Ты сейчас, как следователь по особо важным, на меня смотришь, — он поднимает голову и сгибает руку в локте. Ладонью упирается в щеку. На лице скука и никаких тебе признаков вины, отчаяния или злости.
— И? — настаиваю я.
— Вообще-то меня оправдали.
— За недоказанностью, — парирую я, начиная ходить туда-сюда, мельтеша перед Вадимом.
— Ты еще удивись, как меня отпустили, — в его голосе прорезается сарказм.
— Деньги, — я застываю перед ним и жму плечами, — все и всех можно купить. А судя по тому, сколько ты сколотил на разоренных тобой людях, то вообще ничего удивительного я не вижу.
— Настя, ты еще и дома пила? — Вадим хмыкает, — не стесняйся говорить правду. Мне достался тихий алкаш?
— Не пила, — вспыхиваю я. Дышать становится все тяжелее, — почему ты уходишь от ответа? Почему не можешь сказать прямо?
— А ты поверишь? — уголок его губ презрительно дергается вверх.
— Смотря что ты скажешь, — отвечаю тихо.
— Я их не убивал.
— Конечно, — дальше меня несет, — но такие как ты своими руками ничего не делают. Это мог быть заказ.
— Боже, один в один как Викентий Вячеславович Старовойтов, — он опять кладет затылок на мягкую спинку дивана и качает головой, — даже интонации похожи. Обвиняющие такие. Вы случаем не родственники?
— Ты знаешь, кто мои родственники, — на этот раз я презрительно усмехаюсь, — уверена, ты вообще все обо мне знаешь.
— Знаю, — не отрицает Вадим, — папа лесничий, мама воспитательница в детском саду. Ты у нас студентка, которая поступила на бюджет, но постоянно подрабатывает официанткой в студенческой забегаловке, чтобы не тянуть из родителей деньги. С парнями почти не встречаешься, ведешь себя примерно.
Молчу.
— Так а что это было вчера, Насть? Решила завязать с приличной жизнью и пуститься во все тяжкие?
— Тебя не касается, — отворачиваюсь от него.
— Это касается меня напрямую, — Вадим подталкивает коробку рядом с собой пальцами, — это тебе.
— Что это?
— Айфон, последний, — он ухмыляется, — сможешь с гордостью рассказать подружкам, что насосала.
— Сволочь, — тычу в него пальцем, задыхаясь.
— А не страшно вот так себя вести, ты ж меня только что в таком обвиняла. Не переживаешь, что и с тобой может что-нибудь случиться. А, Насть? — Вадим прижимает ладони к лицу и с нажимом его растирает, — мне казалось, что после новой информации ты должна начать вести себя как шёлковая.
— Не дождешься, — нервно усмехаюсь.
— Класс, — он опять раскидывает руки в разные стороны. На меня смотрит со вселенской тоской, — Настя, я устал. Тебе было выделено время чтобы успокоиться — до вечера. Давай мы закончим часть с истерикой и скандалом и перейдем к чему-нибудь поинтереснее.
— Например? — развожу руки.
— Я хочу расслабиться. Пришел домой, — Вадим скользит тяжелым взглядом по моим голым ногам, а потом смотрит в сторону кухни и втягивает аромат еды, который оттуда доносится. — Ты и ужин приготовила. Решила обо мне позаботиться?
— Да я себе готовила, скучно было.
— Ммм, ясно. Осталось что? Я жутко голодный, целый день не ел, практически.
— Осталось, — вздыхаю, пытаясь игнорировать, как Вадим смотрит.
— Отлично. Проявишь чуть позже свою «не заботу», покормишь, — мужчина облизывается, — а пока, подойди ближе.
— Вадим.
— Подойди, — повторяет с металлом в голосе.
Сокращаю расстояние между нами, стараясь не смотреть Вадиму в глаза. Руки нервно мнут подол платья и оттягивают его вниз.
— Давай не сегодня, — роняю тихо, сосредоточившись на собственных пальчиках ног.
— Нет, я хочу сейчас, — Вадим не умолим, — иди ко мне.
Делаю еще шаг и ставлю свое колено между его разведенных ног на диване. Еще пара движений и я на нем верхом. Шумно дышу, рассматривая его галстук. Взмокшие ладони упираются в собственные бедра.
— Опять, — он комментирует мое напряжение, — знаешь, а делай все сама.
— Что именно? — бросаю быстрый растерянный взгляд на его губы.
— Трахни меня, Настя. Давай.
— Черт, — облизываю губы и застреваю на улыбке Вадима. Он начинает покусывать свою нижнюю губу в нетерпеливом ожидании.
Приподнимаюсь и тяну руку к его ремню.
— Не так быстро, малышка. Ты пропускаешь прелюдию, не халтурь.
— Взял бы себе профессионалку, — начинаю артачиться я.
— Неинтересно. Я тебя хочу, коза упертая, — его язык показывается между губ, увлажняя их.
— Чтоб тебя, Сафронов, — подаюсь вперед и впечатываюсь своими губами в его.
Вадим податливо приоткрывает рот, впуская мой язык внутрь. Позволяет целовать, играть с его языком, посасывать. Действую на автомате, вспоминая как ему нравилось вчера. Внутри меня никаких ощущений, кроме раздражения.
Отрываюсь от его рта, отмечая немного сбившееся мужское дыхание. Ловлю тихий стон. Ему нравится, Вадим хочет больше. От губ перехожу на шею, покрывая мягкими поцелуями и укусами, очерчиваю языком раковину уха.
Тело подо мной немного выгибается, реагируя. И это заставляет меня среагировать в ответ. Пока не вспыхнувшим желанием, но легким неуловимым томлением.
— Сними платье, — хриплым шепотом мне в ухо.
Подчиняюсь и стаскиваю его с себя, бросая на диван рядом. Вадим стонет громче. Он жадно залипает на тонкой полупрозрачной сетке красного цвета.
— Шикарно, — наклоняется и прикусывает сосок через лифчик, потом опять возвращает голову на спинку дивана.
Щелкаю застежкой лифчика и бросаю его на платье. Опять переключаюсь на губы Вадима, которые призывно раскрываются. Пальцами нащупываю узел галстука и тяну на себя.
Отклоняюсь, пытаясь отдышаться. Злюсь на себя и ничего не могу сделать, физиология берет свое. Вадим подо мной слишком аппетитный и податливый. Его член под попой постоянно подрагивает. У меня даже бояться Вадима сейчас не получается. Наверное, еще и алкоголь, выпитый в обед, до сих пор пьянит. Дело в этом, точно.
Расправившись с галстуком, начинаю медленно расстегивать пуговицы на рубашке, обнажая твердую грудь и татуировки. Вытягиваю рубашку из брюк и распахиваю вместе с пиджаком. Ладони опускаю Вадиму на грудь.
Пальцы осторожно едут по контурам мышц, по рисункам татуировок, по подрагивающему животу. Наклоняюсь и легко очерчиваю кончиком языка мужской сосок, прикусываю. Потом принимаюсь за шею, царапаю зубами кадык.
Руки Вадима падают со спинки дивана на сидушки и сжимаются в кулаки. Он матерится сквозь зубы, выдавая степень своего нетерпения.
— Презик в кармане, — сипло говорит, пока я расправляюсь с ремнем и ширинкой.
Провожу ладонями по карманам, определяя в котором. Ныряю пальцами и вытаскиваю фольгированный квадратик.
— Смотри на меня, — облизывается.
Послушно смотрю Вадиму в глаза, освобождая из боксеров его член. Он выскальзывает из белья и покачивается словно башня. Сжимаю у основания, веду ладонью вверх. В прохладных, цвета грозового неба, глазах Вадима вспыхивают молнии. Он нетерпеливо подбрасывает меня на своих бедрах.
Слишком медленно прихватываю зубами край упаковки презерватива. Тяну, вскрывая его и раскатываю латекс по члену. Опять немного вожу ладонью вверх и вниз.
— Сядь на меня, Настя, блядь, — не выдерживает, сжимает ладонями мои бедра, тянет на себя рывком.