Выбрать главу

…Вся страна жила ожиданием, — его мысли опять унеслись в сторону. — Однако это было ожиданием только одной новости — одной самой важной. Самой главной.

Но новость, которую так ждали, не появлялась. День шел за днем, год за годом, и постепенно ожидание иссякало. Люди все реже и реже смотрели телевизор. Они устали ждать, они разуверились в том, что когда-нибудь эта новость придет к ним. И лишь единицы, к числу которых относился Андрей, продолжали чего-то ждать.

Впрочем, Андрей делал это уже по привычке. Он каждый вечер засыпал и каждое утро просыпался с программой новостей. Это происходило механически. Это превратилось в стиль его жизни.

Со временем его привычка засыпать и просыпаться с телевизором начала угнетать жену. Ей стало невыносимо видеть, как ее муж каждый вечер тупо усаживался у экрана. Она ничего ему не говорила, молча уходила в спальню. Первое время она плакала, но потом перестала. Она укладывалась спать одна. Андрей же после каждой телепередачи не поднимался с дивана, засыпая прямо в одежде.

Его жена оставалась в большой спальне одна. Ей не надо было убаюкивать детей. У них не было детей. Они были не молоды, но и не стары. Они очень хотели завести ребенка, но не могли. Теперь они засыпали порознь. Засыпали, как и миллионы жителей огромной страны, тихо, без разговоров, колыбельных, без укладывания непослушных чад.

В большой-пребольшой стране детей не было ни у кого…

II

Десять лет назад в стране родился последний ребенок.

Огромное население поразила неведомая болезнь. Все жители большой державы оказались бесплодными. Первые признаки массового бесплодия появились много раньше. Медики забили тревогу, стали выяснять причины, условия жизни, питания, влияние географии. Однако никаких явных признаков не обнаруживалось. Люди просто переставали рожать. Количество родов год от года неукоснительно сокращалось, пока одной зимней ночью не родился последний ребенок.

После этого в стране не было зафиксировано ни одного случая беременности. Научно-исследовательские институты лихорадочно заработали над поисками разгадки этого странного феномена. Вести из лабораторий стали самыми главными новостями всех СМИ. Собственно говоря, это и было той самой главной новостью, самой важной новостью, которую поначалу с необычайным волнением ждали все. Все ждали, что вот, наконец, медики разгадают эту страшную загадку. Однако время шло. Ничего обнадеживающего не появлялось. С тяжелым сердцем вели передачи новостей телеведущие. Они усаживались перед камерами, зная, что по ту сторону телеэфира миллионы людей ждут от них только одного — одного слова «найдено!». Но они открывали телепередачи без этого слова. Все остальное теряло значение. Все остальное теряло всякий смысл. Оттого и исчезли из телепередач видеосюжеты. Их стали заменять картинками. От неимоверного напряжения дикторы часто срывались. Слезы и истерики непосредственно в прямом эфире стали привычным явлением. Режиссеры даже не пытались останавливать рыдающих телеведущих, поскольку зачастую сами оцепеневали в такие минуты.

«Не надо было включать телевизор, — погружаясь в полудрему, подумал Андрей. — Не найдут они ничего…»

В набежавших зыбких сновидениях ему почему-то увиделся один его знакомый американец Джон. Хотя его трудно было назвать «знакомым». Они виделись с ним всего несколько раз, когда тот приезжал в Россию на какую-то научную конференцию.

От этого мимолетного сновидения на Андрея вдруг дохнуло какой-то неясной тревогой, и он резко проснулся. Он перебрал в памяти все встречи с американцем, но в них ничего особенного не было. Поразмышляв над тем, отчего его мог забеспокоить приснившийся Джон, и не найдя ответа на свой вопрос, Андрей повернулся к окну.

За окном стояла абсолютно черная ночь. Там свои первые часы отсчитывал новый, две тысячи сотый год. Страна входила в новый год — год, который никто не встречал.

III

А в это время за океаном Джону Идену Фоксу непонятно отчего сильно икнулось. Впрочем, объяснение икоте долго искать бы не пришлось, все было и так весьма прозрачно. В стране, куда новый год еще не добрался, давно шли буйные празднества.

Не дожидаясь праздничной минуты, на улицы городов хлынул разгульный карнавал. Многочисленные Санта Клаусы терялись в безбрежной праздничной толпе. Общее ликование сопровождалось непрекращающейся пальбой. На небе было тесно от бессчетного количества больших шаров и маленьких шариков. Все улицы были покрыты серпантином, который сыпался, казалось, с самих небес. Соединенные Штаты Южной и Северной Америки (сокращенно — СШЮСА) с невиданным в истории ликованием и размахом готовились встретить две тысячи сотый год. (Заметим, что к названию своей страны сами американцы иногда добавляли: «и Европы», поскольку все бывшие европейские страны, за исключением России, тоже фактически входили в это государство).