Павел Горячев проснулся в половине шестого на полчаса раньше обычного времени, весь покрытый холодным потом и скованный непередаваемым ужасом. Около десяти минут он лежал не в силах пошевелиться, одновременно прокручивая в голове представшие ему во сне жуткого вида картины. Последнее, что он помнил – это вид сарая родителей его покойной супруги, где, как он теперь отчетливо вспомнил, находился тот кошмарный плащ, широкополая шляпа и заржавевший серп, висевшие на стене рядом друг с другом, располагаясь все сразу – прямо при входе.
«Прокрутив» это видение в своей голове дважды, а может даже и трижды, встревоженный родитель вскочил со своего удобного ложа и бросился проверять спальню сына, словно какая-то неизвестная сила гнала его в соседнюю комнату. Было бы удивительно, если бы он там кого-то застал, ведь, как известно, мальчик в это время находился в лесу километрах так в двадцати пяти от этого города. Тревожные подозрения вмиг сжали сердце отца, и он, даже не умываясь, накинул на себя быстро одежду и выскочил на улицу, устремляясь к небольшому дому своей давно немолодой уже тещи. Этот небольшой городишко был устроен таким образом, что наряду с комфортными пятиэтажками тут же чередовались улицы частного сектора. Так получилось, что мать его покойной жены жила неподалеку, на удалении всего одного квартала от их многоквартирного дома. Беспрепятственно проникнув на территорию, где метровая калитка закрывалась всего лишь на шпингалет, который открывался легко, как изнутри, так и снаружи, молодой офицер, не заходя в помещения дома, сразу же устремился к сараю, где возможно таилась разгадка обрушившимся на этот районный центр непередаваемым ужасным событиям. Распахнув незапертую дощатую дверцу, он увидел то, в чем уже нисколько не сомневался: весь кошмарный наряд и сельскохозяйственный инструмент отсутствовали на своем обыденном месте. Мысленных колебаний больше не оставалось: его сын определенно был связан с тем ужасающим монстром, что всю последнюю неделю терроризировал их небольшой городишко.
Для пущей уверенности он забежал в непросторную избу, где возле плиты копошилась сорокавосьмилетняя женщина. Она была невысокого роста, довольно худая со складной фигурой, но из-за потери дочери давно утратившая интерес к окружающей жизни, о чем свидетельствовал потухший взгляд ее серых глаз, седовласая голова и морщинистая – сверх возраста – кожа. Она была одета в обыкновенный ситцевый разноцветный халат, а голова была повязана в тон ему простонародной косынкой.
- Тамара Ивановна (такое имя было у этой женщины), - начал возбужденный оперативник, - скажите, пожалуйста, где находится тот дедовский плащ, что всегда висел в Вашем сарае?
- Там же, где и всегда, - не задумавшись ответила женщина, лишь на секунду оторвавшись от своих нетрудоемких занятий и только мельком взглянув на бывшего зятя.
После трагической гибели дочери она во всем винила этого человека и, хоть Павел хранил верность и чтил память покойной супруги, но их отношения с тех самых пор разладились окончательно. Выяснив все, что ему нужно, молодой мужчина не стал больше задерживаться в этой избе, где сама атмосфера нагнетала тяжелую обстановку, и сразу же устремился в полицейский участок, чтобы немедленно начать поиски пропавшего сына, а заодно, наконец уже выяснить, что явилось причиной тех кошмарных событий, захлестнувших в последние несколько дней их небольшую округу.
Как и каждое утро текущей недели, в отделе уже обсуждали события минувшей ночи. Поскольку стрелки часов уже приближались к восьми, естественно было уже получено сообщение об ужасных убийствах, произошедших на ткацкой фабрике небольшого поселка, расположенного на расстоянии тридцати километров, куда уже убыла сопровождаемая военизированной охраной следственно-оперативная группа. Коняев Андрей Геннадьевич находился у себя в кабинете: все это жуткое время он ни на секунду не отлучался с работы и вел непрерывный контроль всех происходящих событий. Именно к нему и направился капитан, чтобы поделиться своими догадками. Выглядел этот человек очень уставшим, ведь уже несколько суток он не знал ни сна, ни покоя. Заметив в приоткрытую дверь подошедшего оперуполномоченного, он с тяжелым вздохом проговорил:
- А… Горячев? Давай заходи.
Офицер тут же выполнил указание и, только лишь переступив порог кабинета сразу же перешел к изложению своих не отличающихся веселостью размышлений:
- Товарищ подполковник, мне кажется я знаю: почему в тот злополучный раз монстр меня не убил…