– Кстати, Титова, – сказал Костя совсем не то, что ждала от него Надя, – а давай я договорюсь с ребятами и мы на следующих выходных проведем тебе в дом воду. А то и в самом деле ты живешь, как будто и не в виду цивилизации. Все-таки в поселке имеется водопровод. Кое-кто из поселковых выкопал выгребную яму и имеет свою канализацию. Да и газ можно было бы провести.
– У меня может не хватить денег, – проговорила удивленная Тоня – чего это вдруг Константин заинтересовался ее удобствами?
Ей до сего времени не приходило в голову обратиться с подобной просьбой к Косте. Наверное, потому, что она живо представляла, какой именно валютой ей придется расплачиваться за его помощь. Но раз он сам предложил...
Можно было бы, кстати, потихоньку оборудовать и ванную, а то она до сих пор пользуется душем, который пристроен к дому. Да-да, прежний хозяин сделал его утепленным. Вода подается в металлическую бочку, стоявшую наверху сооружения типа современной душевой кабины, но сделанной не из пластика, а из крепкого дерева. Нагревается вода в бочке с помощью двух мощных ТЭНов и жрала бы уйму электричества, если бы умелец-хозяин не поставил на входе к нагревателям некий приборчик, который существенно снижает на электросчетчике фактические показатели. Продавая дом, мужчина наказывал Тоне к этому приборчику никогда не допускать проверяющих из энергонадзора.
– Что же ты не предложил это раньше? – вроде даже недовольно спросила Надя. – Скажи, что не додумался, а теперь хочешь показать, какой ты заботливый!..
Теперь получалось, что она хочет вывести Костю из себя и заставить забыть о предложении, которое Тоня тут же сочла очень нужным и своевременным.
В самом деле, ей давно требовалась в хозяйстве мужская рука, и если бы Костя стал ей помогать, она бы решила все свои вопросы...
Но как же быть с Надей? Сделать вид, что она ничего этакого не говорила?
Все равно мозг не желал смиряться с неприятным открытием. Ведь ее дружбе с Надей больше десяти лет!
Однако есть вопросы, которые нельзя решать наскоком. Вот Надя решила, что стоит Косте ее увидеть, и сразу она станет хозяйкой положения, будет диктовать ему условия, а Тоню вообще не брала в расчет. Видимо, считает, что подруга никак ей не соперница?
– Тато! – между тем проговорила Надя. – Вот видишь, ты вспомнила себя, такую томную, изнеженную, на самостоятельные действия неспособную, и тут же нашелся мужчина, желающий подставить тебе свое крепкое плечо. О чем это говорит? Что нам, женщинам, куда выгоднее выглядеть слабыми. Даже слабее, чем есть на самом деле.
Костя понимающе взглянул на Тоню и вдруг ей подмигнул. Вот что странно – Константин, которого окружающие иначе как бабником не воспринимали, вел себя в ее доме куда пристойнее, чем ее лучшая подруга! И как ни крути, явственно показывал, что он на ее стороне.
– Женщина должна быть слабой, – сказал он как припечатал. – Не знаю, как кому, а мне бабы-лошади не нравятся.
Это прозвучало неожиданно. Так что несколько минут после его слов Надя сидела и помалкивала в тряпочку. Соображала, что она не так сделала...
А Тоня по-новому взглянула на Костю. Может, она слишком поспешно записала его в ненадежные мужчины?
Глава пятая
Однако Надя вовсе не была так по-глупому прямолинейна, как вначале казалось. То есть она решила не выказывать себя обиженной, потому Костино замечание сглотнула, не показав виду, что приняла его на свой счет.
Тут же стала говорить о том, что ей в Раздольном понравилось и она подумывает: а не поселиться ли и ей в таком уютном месте?
– А что, организуем здесь землячество беженцев...
– Беженцев? – удивился Костя.
– Ну да, беженцев. Кто от чего – или от кого. К примеру, скажи, Костя, ты почему здесь застрял?
Он пожал плечами:
– Односложно объяснить не получится. Просто я почувствовал, что здесь мне именно уютно. Вот ведь как получается. Дело в том, что накануне мне пришлось оставить любимую работу, которая прежде не давала времени даже как следует оглядеться. А как только меня отправили на пенсию, я в один момент стал никому не нужен. По большому счету не нужен. Понимаете, как будто до этого бежал куда-то вместе со всеми, а потом на очередном повороте меня взяли и вытолкнули на обочину. При этом движение остальных не замедлилось, они продолжали бежать, а я стоял и смотрел им вслед. И вдруг не в своем родном городе, а здесь, в Раздольном, я ощутил себя если не прежним бегуном, то по крайней мере таким же человеком, как и остальные. Я мог теперь не просто смотреть кому-то вслед, а тоже двигаться по дороге, планировать свою жизнь и получать от нее удовольствие и открывать те ее стороны, о которых прежде даже не подозревал...
Тоня была ошарашена. Правда, она не так уж и часто виделась с Костей, но тогда, когда виделась, не слышала от него подобных откровений. Она думала, что он просто балаболка и человек, не слишком задумывающийся о жизни. Сколько же можно учиться, и все без особых результатов! Этак по жизни будешь все время проходить мимо по-настоящему нужных тебе людей, не понимая их и потому не принимая...
– Тошка, а ты, – спросила ее как-то сразу будто пришедшая в себя Надя, – ты тоже ощущала себя бегуном?
– Нет, – как бы удивляясь про себя, покачала головой Тоня, – я ощущала себя скорее борцом, который боролся с противником, вдвое превышавшим меня по весовой категории. Понятное дело, он в конце концов меня и задавил, и я лежала в стороне от татами и могла только вращать глазами, не в силах что-то сказать. А потом собралась с духом и выползла из спортивного зала на свежий воздух.
– Вы оба как поэты, – с уважением заключила Надя, – и, надо сказать, я чувствую себя так, словно вы по сравнению со мной намного чище и мудрее... Кстати, Костя, ты видел ее парк деревянных скульптур?
– Видел. Как и будущий бассейн, – говорил он, между тем уплетая тонко нарезанное сало, которое Тоня, с подачи все той же Маши – у нее она училась хозяйствовать, – покупала на другом конце поселка у бабы Веры. Та хоть и давно приехала из Украины, пожалуй, лет тридцать назад, а сало солила все по тем же украинским технологиям, после чего оно просто таяло во рту. – Между прочим, Титова, ты мне подала идею – я тоже вырою бассейн, но без этих твоих выкрутасов – мозаики-хренаики... Плиткой его выложу, и все дела. А вот о чем ты даже не подумала, так это о том, как ты воду будешь менять. А если не менять, то в скором времени все твои дельфины мхом покроются!
– Каким мхом? Откуда мох в воде-то?
– Ну не мхом, так тиной, или чем там водоемы зарастают... Но если ты будешь кормить меня салом и поить шовгеновским виски, я, пожалуй, и тебе все сделаю в лучшем виде.
– Бассейн! – вдруг презрительно проговорила Надя. – Разве это настоящий бассейн? Так, забавы нищих. Да вы хоть представляете себе, сколько стоит хороший бассейн?!
Тоня ахнула про себя: кажется, подруга только что извинялась за свои слова. Что же это ее так раздирает? То ли злость, то ли зависть. Такое впечатление, что откуда-то снизу ее души все время поднимается грязь, и как Надя ни закрывает крышку, она все равно выбрызгивается наружу. Вот только Костя чувствовал себя достаточно спокойно, чтобы снисходительно наблюдать за расходившейся Надей.
– Нищих? – насмешливо повторил он. – Иными словами, надо понимать, ты богата?
– Да уж не бедная. Ваш несчастный поселок могу купить с потрохами!
Тоне стало стыдно за нее.
– Перестань, Надежда! А то я буду вынуждена...
– Что, выгнать меня из своего дома?
– Нет, всего лишь рассказать Косте, как ты разбогатела.
Надя побледнела, несмотря даже на немалое количество принятого алкоголя.
– Простите меня, – быстро заговорила она, – сама не знаю, что это на меня вдруг нашло!