А ведь был такой момент, когда он мог бы вообще снять скотч с ее рта, Тоня бы не стала звать на помощь. Хотя не факт, что не стала бы кричать.
Она густо покраснела, словно кто-то мог подслушать ее мысли.
Права Надя, надо ей найти себе кого-нибудь. Точнее, выбрать... Если бы Надя не переспала с Костей, Тоня, пожалуй, могла бы остановить на нем свой взгляд...
Что это с ней происходит? Давешний насильник разбудил в ней кое-что, до сего времени тщательно прятавшееся. Она, глупая, считала: чтобы забыть, достаточно не вспоминать, не думать ни о каких мужчинах. Но проснувшаяся женская природа теперь не давала ей этого сделать.
Под влиянием нахлынувших чувств Тоня даже подумала, не съездить ли ей в гости в Диме Верещагину и не ответить ли согласием на его предложение руки и сердца...
Но потом резко себя одернула. Неужели природа так властно заговорила в ней, что и никакой управы на нее не найдется?
Найдется, и не с таким справлялись. А может, бросить это расследование, которое она было начала? Если этот мужчина поджидал именно Тоню, появится еще раз. Почему-то она была в этом уверена. Так что ей лучше выбросить все из головы и жить себе, как жила. Трудно? А кто говорил, что вообще жить легко?
Странно, что одно и то же действие может так по-разному действовать на женщину. Ведь мужчина, хотя и в маске, не был ей противен. Пусть она не видела его лица, но в целом отвращения он не вызвал. Тогда почему же Тоня чувствует себя так, будто она искупалась в помоях?
Впрочем, пристрастие Тони к цветистым выражениям известно ей самой. Понятно, почему она себе места не находит. Чтобы Антонину Титову, приличную женщину, изнасиловали, да еще неизвестно кто!
Напрасно она уговаривала себя забыть обо всем и жить дальше как ни в чем не бывало, ничего у нее не получалось. Из-за этого и воскресенье у нее прошло наперекосяк. Она не могла, как прежде, с легким сердцем отдаваться своему творчеству, так что и деревянный медвежонок получился у нее нахмуренным и даже обозленным, так что совсем не походил на свою добродушную мамашу.
В понедельник утром, когда Тоня ехала на своей «Ниве» на работу, она услышала, как ей сигналит какая-то машина. Оказалось, «форд» самого директора совхоза, который как раз вылез из своей машины и взмахом руки шоферу отправил ее прочь, а сам пересел в Тонину машину.
Она этому очень удивилась, и Леонид Петрович усмехнулся в ответ на ее удивление:
– Ну могу я вспомнить молодость? Когда-то у меня тоже была «Нива». А то все иномарки...
– Сколько можно есть эту икру, не так ли?
– Приблизительно... Слушай, Титова, а почему ты мне сама ничего не сказала о своем проекте?
– Каком проекте? – изумилась Тоня.
– Ну, это... сад камней и прочее. Я видел твоего верблюда во дворе Надежды. Это же шедевр!
– Ну уж и шедевр! – засмущалась Тоня.
– Я тебе говорю, стопудово! – Директор, смеясь, передразнил, кажется, собственного сына. – Понимаешь, я хочу сделать наш Раздольный таким показательным поселком.
– Да что у нас можно показывать!
– Вот именно это: твои скульптуры, интересные камни, а если еще удастся привезти фигуру Плачущей девушки... что ты, к нам начнется паломничество!
Тоня слышала об этой фигуре, но как-то все не собралась дойти до нее. Вернее, доехать. Говорили, она стоит где-то невдалеке от водопадов. Нет, надо будет обязательно съездить посмотреть.
– Хотите сказать, к ней можно подъехать с автокраном?
– Нельзя. Но в поселок как раз прибыл один бизнесмен, который хочет организовать маршрут в наши карстовые пещеры. Он в прошлом инженер и говорил, что вроде мою идею можно претворить в жизнь с помощью системы блоков. Сегодня мы с ним туда поедем и на месте посмотрим, что к чему.
– А можно, и я с вами поеду? – загорелась вдруг Тоня.
– Так о чем я тебе и толкую, конечно же, поедешь! – рассмеялся директор. – Эх, Антонина, мы с тобой такое дело развернем, туристы кипятком будут писать!
– А мы? – скрывая улыбку, спросила Тоня.
– А мы с этих описавшихся станем собирать деньги! – сказал ухмыляющийся директор.
Подле конторы совхоза уже собирался народ – на винограднике начались работы, и бригадиры получали от агронома наставления, за чем всегда внимательно следил директор.
Вскоре рабочие погрузились в машину с брезентовым верхом, которая повезла их на виноградные террасы.
Директор собрал оставшихся руководителей производства и стал выслушивать от них рапорты, жалобы, просьбы – их Тоня обычно слушала вполуха, так что не сразу заметила, что осталась в кабинете директора одна и Леонид Петрович как раз поднимается навстречу входящему в дверь мужчине.
– А вот и Лавр Алексеевич! – воскликнул он, пожимая мужчине руку. – Позвольте представить вам нашего художника Антонину Сергеевну Титову.
– Лавр? – удивилась она, вглядываясь в знакомое лицо.
Кажется, он работал в одном банке с Михаилом. По крайней мере он точно присутствовал на их с Михаилом свадьбе, да и потом на вечеринках, где бывали они с мужем, Тоня его частенько видела. Правда, она старалась к нему не приближаться, потому что Лавр всегда так смотрел на нее, что Тоне становилось зябко. Она чувствовала, что всерьез ему нравится, но в отличие от других женщин, которым внимание такого красивого мужчины непременно бы польстило, а Лавр был, без сомнения, по-киношному красив, Тоня обходила его стороной. Выйдя замуж, она никогда не пыталась кокетничать с другими мужчинами, чему удивлялся даже ее муж:
– Тато, ты прямо-таки правильная, как скульптура революционерки.
– Почему скульптура? – не поняла Тоня.
– Потому что только скульптура может не делать ошибок. Живой женщине такое недоступно.
Другой бы радовался, а Михаила ее постоянство, неконфликтность настораживали. Как будто он все время ждал, что она наконец раскроется и проявит себя в гнусной двуличной сути.
Не дожидался, но это его не убеждало. Он напоминал Тоне снайпера, который может сидеть в засаде сутками, чтобы сделать в конце концов один, но единственно правильный выстрел.
Глава четырнадцатая
Интересно, что этот Лавр делает в их глуши?!
А что, если он... Нет, не он. Во-первых, Лавр повыше, а во-вторых, несмотря на широкие плечи, в кости он поуже, чем давешний насильник...
Она вспомнила о ночном происшествии и опять покраснела, словно мужчины были в курсе ее невольного грехопадения.
– Вы знакомы? – между тем обрадовался директор. – Вот и хорошо, вместе легче будет работать.
– Почему-то я считала, что ты экономист, – торопливо сказала Тоня, почувствовав, как он обласкал ее взглядом.
– Нет, я инженер-механик.
– Мне казалось, в банке...
– Я занимался лифтами и прочим оборудованием, включая системы кондиционирования. То есть не то чтобы я их монтировал, но по крайней мере отвечал за их работу.
– А теперь?
– А теперь у меня свой бизнес. Хочу вложить деньги в туризм. В частности, в ваши пещеры. Говорят, это очень перспективное дело. Ко всему прочему Леонид Петрович заинтересовал меня своим садом камней. Между прочим, классная идея.
– И ее автор – Антонина Сергеевна! – подхватил директор.
Тоня решила не настаивать на том, что авторство не ее, а Надежды. В конце концов, какая разница? Вот только почему-то на Лавра ей было стыдно смотреть.
Она подумала, а вдруг все же он знает, что случилось позапрошлой ночью у заброшенного участка? Сам не участвовал, а сопровождал того, другого?
– Простите, Лавр, а вас, случайно, не было на вечеринке у Нади? – дерзко спросила она. В конце концов ей терять было нечего.
– У Нади? – переспросил он, нахмурив лоб. – Вы имеете в виду, что у нас с вами здесь есть общие знакомые?
– Да это я так, на всякий случай спросила.