— Счастливой дороги, — Лесс махнула ему рукой и исчезла за воротами. Файерн проводил ее взглядом и пустился в обратный путь.
Моррель потер висок. Свою вторую встречу с Лесс он помнил не хуже. Файерн сидел в каком-то захолустном баре, пил кислую огнянку и уже раздумывал, не подсесть ли за один из карточных столиков, когда его внимание привлекла оживленная потасовка. В принципе, подобные драки, зачастую заканчивавшиеся чьей-нибудь смертью, были здесь постоянными, однако на сей раз, данное заурядное событие привлекло слишком много зрителей. И Моррель не поленился к ним присоединиться.
Он узнал ее сразу. Мгновенно. По дурацкому лиственному балахону, по плотной маске, по манере двигаться. Капюшон слетел с ее головы и зрители могли наблюдать небрежно заплетенные в косы ветви. Надо же, он и забыл, что у леших ветви вместо волос. Наверное, потому, что кроме Лесс ни разу в жизни не видел ни одной лешачихи. И опять все тот же вопрос — какого небельса она не в лесу? Что она делает в этом баре? И почему сразу четверо бельсов ищут ее смерти?
На последний вопрос ответ нашелся довольно быстро — Лесс просто обыграла их в карты. И теперь неудачливые игроки жаждали вернуть свой выигрыш. Они, наверняка, хотели сделать это потихоньку, не привлекая к себе внимания, — в конце концов, их соперник был всего-навсего самкой… и промахнулись по полной программе. Моррель невольно хмыкнул. Не на ту они напали. Лесс великолепно защищалась магией и, похоже, совершенно не собиралась расставаться с выигрышем. Хотя, конечно, четверо бельсов — это многовато даже для опытной связки воин-ведьма. Они использовали свой численный перевес и зажали Лесс в угол.
Однако эта самка великолепно держится. Какой удар! Еще! Потрясающая боевая магия. И где только лешачиха ее освоила? Будет жаль, если такой талант пропадет в бездарной трактирной драке из-за какого-то выигрыша. Тем более… ему самому не помешала бы ведьма-напарница. Моррель ведь уже думал о такой возможности… А сейчас у него есть шанс ее заполучить. Собственно, именно поэтому Моррель в драку и вмешался. Они на пару с Лесс раскидали неудачливых игроков, пропустили по кружке огненной росы, и Моррель предложил ведьме стать его напарницей. В конце концов, сколько можно было подвергать свою шкуру ненужным опасностям? И делить дорогу со случайными незнакомками, нанятыми без его ведома? Сколько раз уже так было — Моррель подряжался сопровождать караван, знакомился с ведьмой, которая, по сути дела, должна была прикрывать его спину, а она или исчезала в первом же городе (как это произошло в том самом путешествии, где они познакомились с Лесс), или начинала его доставать своей любовью. Неизвестно, что хуже.
Моррель вздохнул. Он привык к присутствию Лесс очень быстро. Она не лезла в его дела, не пыталась его учить, не доставала его и (главное) надежно прикрывала его спину. Путешествуя с ней в паре, файерн стал зарабатывать намного больше и даже приобрел определенное уважение. Правда, доверять самкам он так и не научился. Впрочем, Лесс, кажется, тоже не доверяла самцам. В этом плане они были просто идеальной парой. До сих пор. Потому что постоянное присутствие рядом небельса невольно заставляло их держаться друг к другу ближе. Слишком уж сильно им обоим хотелось добраться до цели. Слишком уж давними и выстраданными были их заветные желания. Сколько усилий Моррель предпринимал, чтобы быть признанным? Сколько ночей Лесс не спала, мечтая исполнить неосторожно данную клятву? Теперь у них обоих была эта возможность. Только последнее время Морреля это, почему-то, не радовало.
Если вы никогда не спускались в пещеру, вам повезло. Потому что утро, наступающее глубоко под землей — это нечто. Кажется, что тебя разбудили посреди ночи, и ты вполне могла бы поспать еще как минимум часа три. Однако неумолимый файерн лучше знал, когда наступает утро, а потому нам ничего не оставалось делать, как согласиться с ним и двигаться дальше.
— Хорошо, что файерны ощущают направления. Не хотел бы я заблудиться в пещере, — передернул плечами Сержен.
— Если долго находиться под землей одному, даже файерн может утратить чувство ориентации, — возразил Моррель. — Становится довольно жутко, когда начинает казаться, что ты не чувствуешь, где выход. Пещерный страх — это очень неприятное чувство. Знаешь, что бояться нечего, но разум не помогает. И вот уже потолок спускается все ниже, темнота смыкается вокруг, еще шаг — и кажется, что заблудишься совсем. Ни огонька, ни шороха… в этом состоянии можно натворить немало глупостей.
— Пещера — не место для одиночек, — оборвала тираду Морреля Лесс. — Насколько я знаю, правила безопасности просто-напросто запрещают уходить под землю меньше чем вчетвером.
— Возможно, — пожал плечами Моррель. — Но я всегда спускался один. Пока ты не стала моей напарницей. Я путешествовал по пещерам целыми неделями, а то и месяцами. К одиноким странствиям привыкаешь и перестаешь считать их чем-то особенным.
Я огляделась вокруг и недоверчиво приподняла бровь. Не знаю, файерну, конечно, видней, но я бы не хотела оказаться здесь в одиночестве. Обстановка к этому не располагала совершенно. Я обернулась на своих сотоварищей по несчастью. Судя по кислым выражениям физиономий, Лесс и Сержен были со мной согласны. Послушник (как всегда) пришел в себя первым. Видимо вспомнив про долг, Владычицу и прочую ерунду, он издал тяжкий вздох и последовал вслед за Моррелем. Собранный, чуткий, пластичный, остающийся рыцарем даже в потрепанной, пыльной одежде… Бог ты мой, да что ж он мне нравится-то так?
— Не знаю, — хмыкнула Лесс, нырнув в проем за Серженом. Очевидно, задумавшись, последнюю фразу я произнесла вслух.
— Я тоже не знаю, — созналась я, последовав за ней. — Понимаю, что любить этого надутого, правильного типа не стоит, но поделать ничего не могу. Да и не хочу, если честно.
— В твоем мире все самки такие? — полюбопытствовала Лесс, и тут же пояснила. — Не боятся открыть своих чувств?
— Да нет, — пожала плечами я. — Ведь открывать душу не безопасно. В нее вполне могут просто плюнуть.
— Весьма здравое замечание, — заметила Лесс. — А ты этого не боишься?
— Рядом с Серженом? Нет. Не такое у него воспитание… Сержен даже к тебе лояльно относится потому, что ты самка. Чего-чего, а правила обращения с женщинами Сержену орден вдолбил совершенно правильные.
— Однако, несмотря на это, Сержен все равно относится ко мне настороженно. И даже когда из вежливости подает руку или пропускает вперед, у меня такое ощущение, что он делает это не столько потому, что так воспитан, сколько затем, чтобы досадить Моррелю, которому все это совершенно не нравится.
— А кому нравится, когда рядом с твоей самкой крутится другой?
— Я не принадлежу Моррелю, — возразила Лесс. — И бесится он вовсе не потому, что ревнует. Моррель слишком привык быть первым и единственным. Он слишком привык относиться ко всему, как к своей собственности. И потом, за все время нашего знакомства с Моррелем, Сержен — первый самец, который его не боится. По-моему, они чувствуют друг в друге конкурентов, поэтому и пытаются постоянно сцепиться. Им обоим просто необходимо доказать, кто тут, на самом деле, лидер.
— Что доказывает только одно — женщины гораздо умнее мужчин. Мы же с тобой не пытаемся сцепиться то и дело.
— Думаю, это вовсе не потому, что мы с тобой такие хорошие, — ухмыльнулась Лесс. — Просто тебе начхать, кто лидер, и куда он всех ведет. Тебя вообще ничего не интересует, кроме твоего Сержена. Ты слишком самодостаточна, чтобы кому-то чего-то доказывать. Для тебя главное — что ты сама себе знаешь цену. А разделяют остальные это твое мнение, или нет — тебе абсолютно все равно.
— Мне действительно все равно, — согласилась я. — Потому что…
— Тихо! — прервал нашу милую беседу Моррель. — всем сохранять полную тишину. Старайтесь даже дышать вполсилы…
Мы с Лесс послушно замолчали и следующие полчаса наша компания шла в полнейшем безмолвии. Только когда, свернув в очередную корявую дыру, мы добрались до самых дальних участков пещеры, Моррель дал знак, что можно говорить. Я огляделась. Зрелище было мрачное и очень угнетающее. Думаю, я не ошибусь, если предположу, что мало кто заползал в этот коридор, потолок которого все понижался и понижался. Нам приходилось то проползать через узкие щели, то карабкаться по глыбам, покрытым тысячами острых шипов. Даже я с трудом пролезала в длинную темную щель, вытянув вперед руку с факелом, а что говорить об остальных, имеющих вполне осязаемое тело? Впрочем, рывок явно был предпринят не зря. Потому что первое, что я увидела, когда вылезла из щели и встала в полный рост, это украшавшие стены пещеры россыпи драгоценностей. И огромные зеркальные грани кристаллов, в которых отражалось мое лицо. Однако Моррель не был бы Моррелем, если бы дал нам вдоволь насмотреться на эту красоту. Он подошел к стене ближе, поковырял ее когтем и, поняв, что ничего ценного там нет, сделал знак двигаться дальше. Мы миновали длинный, круглый туннель, вышли в изрытую как сыр дырами пещеру и уже направились было вглубь одного из коридоров, когда Лесс подала знак опасности.