А потом Кэйлийнэйр (кажется, его полное имя она вспомнила правильно) так же молча и безразлично повернулся к ней спиной.
— Куда мне встать, госпожа? Или лечь?
Лара молчала, потому что растеряла все слова, увидев спину, на которой хотела тренироваться в порке. Даже один раз ударить будет очень больно для него. Да что там, ему, наверное, и рубашку носить больно… Широкие плечи, узкая для мужчины талия, заметные, но не перекачанные мускулы — и вся его спина во вспухших рубцах, кое-где просеченная до запекшейся сейчас крови. Это же… да, вчера утром Айлия демонстрировала, как нужно учить мужчину. На нем демонстрировала. Но, если Лара правильно все поняла, здесь есть это волшебное средство — иши, которое только мертвого не поднимает. Во всех остальных случаях оно справляется, но для этого надо было намазать пострадавшую спину мазью. А здесь, похоже, никто не озаботился.
Лара сглотнула, боясь, что голос сейчас дрогнет и выдаст ее жалость.
— Эй, а у тебя что, вашего волшебного иши нет?
Вот сейчас она ошеломила чужого мужа своим вопросом. Невозмутимая маска дрогнула, он обернулся и тихо ответил:
— Нет, госпожа. У меня его нет, но даже если бы было, если госпожа не разрешит лечить раны, то нельзя.
— Зашибись у вас порядочки, — литературные слова у Лары закончились, — твоя госпожа далеко, вернется нескоро, она не узнает, лечили ли тебя, или все само прошло. Ложись вот здесь, на диван, и штаны тоже спусти — я помню, что тебе и ниже спины хорошо досталось. Буду лечить. Или ты так боишься своей жены, что не согласишься?
— Я соглашусь. Спасибо вам, госпожа. Простите, что я вас расстроил.
Кэл
Я соглашусь. Все равно моя жена скоро избавится от меня, слушаюсь я ее или нет — без разницы. Спина болела адски, все-таки обычно меня мазали иши после «уроков», госпожа не хотела получить калеку со шрамами или совершенно недееспособного мужа. А в этот раз… не знаю, чем я так сильно ее рассердил, но второй день за работой, от которой меня никто не освобождал, с горящей спиной, отзывающейся судорогами боли на неосторожные движения… Да благословит Матерь Всего Сущего эту чужую госпожу, от которой я совершенно не ждал ничего хорошего.
Лара
Я мазала местным снадобьем покорно подставленную мне спину и… хм, нижние регионы, и чувствовала под ладонями горячую воспаленную кожу. Может, надо было все же врача позвать? Спрошу саму жертву.
— У тебя точно все пройдет после мази? Я могу врача позвать, скажу, что испугалась, что ты заболеешь.
— Не надо врача, госпожа, все и так пройдет. Спасибо…
Кожа там, где ее не уродовали рубцы, гладкая и смуглая. Я уже заметила, что у светловолосых в большинстве своем мужчин загорелая кожа — то ли на самом деле под солнцами загорали, то ли особенность такая генетическая. Злость и раздражение у меня куда-то уходили от этих размеренных массажных движений, которыми я втирала мазь. Интересно, это новый способ снять стресс — не сорвать злость на ком-то, а вылечить последствия чужих развлечений? Вообще-то, я ведь ничего не знаю об отношениях в этой семье, а, судя по тому, что увидела сейчас, Кэлу часто приходится держаться на одной гордости, которая мне показалась высокомерием.
Кэл
В какой-то момент я понял, что откровенно подставляюсь под ее ладони, принимая ласку. Какую ласку, я что, сошел с ума? Наверное, мне любое прикосновение, которое не несет боли и унижения, теперь кажется лаской. И, если бы госпожа захотела… чего бы она ни захотела, я сделал бы все. И меня уже не пугает, что наказание за измену страшнее всего, что можно придумать. Я вспомнил шепотом рассказываемые истории про мужей, которые изменили своим женам, и то, что с ними сделали в назидание остальным. Я никогда раньше не мог понять их безумные поступки, а теперь, кажется, начал понимать. Госпожа, которая гостит у моей жены и скоро улетит на свою планету, осторожно и ласково втирала бальзам в мою кожу, а я думал о том, чтобы она дотронулась до меня в других местах или хотя бы подольше не прекращала свое лечение.
Лара
Венговец выглядел абсолютно расслабленным, ошалевшим от прикосновений. Забавно, что он доверился абсолютно посторонней женщине, но теперь мне было жаль выставлять его за дверь — пусть иши впитается, иначе никакого толку от лечения не будет.
— Давай-ка ты останешься здесь на часок, чтобы мои труды не смазать рубашкой. Вон в той комнате на диване полежи, поспи.