Очнулась только, когда остановились.
- Приехали. Выходи.
- Ты куда меня привез? Это же не мой двор.
- Ко мне пойдем. Буду тебя чаем отпаивать.
- Я не хочу. - Тоже как-то вяло прозвучало, безжизненно.
- Лена, не артачься. Попьем чаю, позвонишь подругам, узнаешь, когда дома будут, и я тебя отвезу. Ты одна по темноте шлялась, неужели ко мне домой зайти боишься?
- А чего мне бояться? Что ты еще можешь сделать мне страшного?
Приплыли. Я, действительно, страшнее маньяков и шаек гопников?
- Если сейчас не пойдешь, я тебя силком вытащу. Тогда будет страшно. Давай, не веди себя, как маленькая.
В темноте не видно, что там у нее на лице, но вздох тяжелый вышел. Однако же, дверь открыла и вышла. Что же он такого наговорил, что ее так пришибло? Даже на провокации не ведется.
Зашла за мной в квартиру, молча остановилась. Ждет приглашения?
- Проходи, раздевайся. Сейчас батареи прибавлю. - Не люблю жару. В квартире, обычно, прохладно, да и окна на день оставляю приоткрытыми, чтобы воздух не застаивался. Но ее сейчас нужно согреть, иначе заболеет: только сейчас рассмотрел, в каком легком пальтишке бродила. Вон, уже подтряхивает.
Провел в зал, усадил на диван, плед подал, чтобы закуталась. Бегом - вскипятить чайник, бросить пакетик в кружку. Лучше бы, конечно, заварной, но сейчас некогда.
- Лен, ты мед ешь?
- Ем, но сейчас не хочу.
- А что хочешь?
- Ничего не нужно.
Так, блин. Вот не надо мне бедную родственницу здесь изображать. Надо бы разобраться.
Сидит на диване, коленки к подбородку подтянула, голову на них положила - медитирует.
Глазами, правда, за мной следит. Только взгляд безразличный.
Так и замотал в плед, полностью, только голова снаружи осталась. Присел, чтобы глаза в глаза смотреть, не нависая сверху. Если так над ней стоять - и голову не повернет, наверное.
- Эй, Аленушка на камушке, ты чего раскисла?
- Я не раскисла. Я ушла в себя. Вернусь не скоро. Домой хочу. - Ага, капризные нотки прорезались. Давай, закати уже скандал, что ли.
- Лен, что тебе Вадим сказал, от чего тебя так накрыло?
- Правду. Ничего, кроме правды. - Вот что, теперь, по словам вытягивать?
- Какую именно? Их, знаешь ли, много бывает, разных.
- Слушай, что вы ко мне пристали-то? С одним поговори, другого послушай, потом первому перескажи... Один на один пообщаться не пробовали? Без меня? Так быстрее получится.
- Не получается, Лен. Что произошло?
- Паш, отстань. Не хочу разговаривать.
- А чего хочешь?
- Ничего.
Так, вернулись туда, откуда начали. Ладно, потом будем выяснять. Или брата, едрит его во все места, завтра запытаем. Сильная, говорит. Видел бы он сейчас эту сильную. Игры играми, но головой-то тоже думать надо. На кой ляд его сегодня с разговорами потянуло? Сказал же - все. Просрал свое счастье - даже не подходи близко. Ничему его жизнь не учит. И мне, скажите, зачем все эти переживания? Оно мне надо, нянькаться, чтобы глупостей не натворила?
- Ты ела сегодня что-нибудь?
- Не помню. Наверное, нет. Не успела.
- Понятно. Сиди.
Пока сочинял на скорую руку хоть какую-то съедобную пищу (уже и забыл, как это делается, дома редко ужинал), два раза ошпарился и один раз обжегся. Мда, повар от Бога. Может, ну ее, эту затею? Отвезу ее сейчас домой, отдам все флешки, к черту, и забуду, к едрени фени? Как-то не туда совсем игра повернула. Не нужны мне такие тревоги. Ну да, и тут же Вадька, как черт из табакерки, выскочит. И, вполне возможно, добьется прощения. Женщины - существа слабые. Если брать измором - и не такое простят. А брат мой умеет выстраивать осаду... Нет уж, сам кашу заварил - сам и расхлебаю.
В зале заиграла какая-то мелодия. Раммштайн, что ли? Это на кого же у нее такой вызов стоит? И почему не берет трубку, вон, сколько уже надрывается...
Понятно. Вырубилась. В той же позе, что и сидела. На экране - "Алинка" и фото смеющейся блондинки. А, мы с тобой уже разговаривали.
- Алло.
- Кто это? - Голос уже совсем не беззаботный - испуганный.
- Мы с Вами уже общались сегодня.
- Павел?
- Да.
- Где Лена?
- Спит.
- В каком смысле?
- В прямом. На моем диване, спит.
- Слушайте, что там у вас происходит? И почему она у Вас дома, а не у нас?
- У нее ключей нет. Говорит, что ждала, пока вы освободитесь.