Перед глазами встает картинка, как член Михаила буквально вянет на глазах при виде моего супер-эротичного белья. Хочется треснуть себя по лбу, а еще лучше развернуться, сбежать и вообще не позориться. Быстро прикидываю нашу с Михаилом совместимость, и понимаю, что нам ну вот вообще не по пути. Он такой весь красавец, идеальный – по крайней мере, внешне, – и я – в шапке с ушками белочки, огромных рукавичках, сапогах без намека на каблуки и в трусах с долбаным Тони на заднице! Ну просто адский коктейль для убийства мужского либидо. Эх, красавчик, а все могло бы сложиться…
Я дергаю свою руку, ладонь выскальзывает из рукавички, которая остается у Михаила, и резко торможу. Мужчина тут же останавливается, сделав по инерции еще пару шагов, а потом оборачивается и вопросительно смотрит на меня.
– Что такое?
– Я тебе не подхожу. И вообще я сегодня не могу. У меня эти дни. И ребенок есть.
– И пить, – с ухмылкой добавляет он.
– В смысле? – я зависаю, а Михаил, пользуясь моментом, тут же оказывается рядом со мной. Заботливо натягивает на меня рукавичку и смотрит в глаза.
– Ребенок есть и пить, врунишка. – Он щелкает меня по носу и, снова схватив за руку, тянет дальше.
– Да что такое?! Сказала: не пойду!
– Пойдешь, – твердо произносит он, а потом резко тормозит, дернув меня за руку так, что я огибаю дугу перед ним и врезаюсь в крепкое тело, оказываясь в объятиях. Михаил улыбается и наклоняется к моему лицу. – Капризная Белочка.
– Я не Белочка!
– Ты Улечка-Белочка, – произносит он у самых моих губ, а потом набрасывается на них.
Вот так мы и двигаемся. Жадно целуемся, отрываемся, чтобы сделать вдох и свернуть на другую тропинку, потом снова прилипаем друг к другу и двигаемся практически наощупь, пока не останавливаемся в тихом дворе новостройки.
– А теперь слушай внимательно, Белочка, – внезапно серьезным тоном произносит Михаил. – Я тебя хочу. Обычно я получаю все, чего желаю, и ты не станешь исключением. Но я гарантирую тебе безопасность и удовольствие. Я не маньяк или извращенец. Я просто мужчина, который в толпе высмотрел девушку, которая ему охренительно сильно понравилась. Все. Не анализируй, не думай. Просто чувствуй.
Он не дает мне ответить. Снова целует и тащит к подъезду. У меня уже голова идет кругом, и я ни черта не соображаю. Слушайте, я не неопытная девочка-припевочка, которая не понимает, что происходит между мужчиной и женщиной. Да, у меня нет слишком богатого опыта за плечами, но кое-что я умею. Но рядом с этим мужчиной просто теряюсь. Особенно когда думаю о том, как ему будет подмигивать Тони. В конце концов, перед нашим… гм… сексом я могу спрятаться в ванной, раздеться до гола и выйти уже, так сказать, во всеоружии. Тогда и Тони с Михаилом не встретятся, и майка моя останется незамеченной. Господи, а с вязанными носками что делать? Спасибо тебе, бабушка, что позаботилась о внучке, но как же теперь сапоги-то снимать? Может, как-то исхитриться и стащить вместе с ними носки? Типа как в детстве. Вошел в дом с улицы, снял носки вместе с сапогами, и счастлив. Может, в этот раз получится так же? Я точно попробую.
Когда мы входим в лифт, этот коварный мужчина снова делает так, что мои мысли уплывают в совсем другую сторону, и я перестаю соображать. Он как будто играет со мной как кот с мышкой. Подбивает лапой, чтобы мышь потеряла ориентир, потом позволяет ей обрести равновесие, и снова: шлеп! Надо как-то немного отрезвить себя, чтобы не оконфузиться. Так, давай, Уля, собирайся с мыслями. Ох, ну почему он такой вкусный, а?
Наконец лифт останавливается, и Михаил вытаскивает меня из него, стремительно двигаясь по коридору. Гремит ключами, но я уже обнаглела и перестала обращать внимание на окружающую обстановку. Мои нахальные руки уже высвободились из рукавичек и, пока одна ладонь сжимает их, вторая дергает за молнию куртки Михаила, а потом – когда полы разъезжаются в стороны, ныряет под куртку к теплу его тела. Очень. Твердого. Тела. Наверняка чертовски красивого. Такого накаченного. О, нет, не сильно. По крайней мере, не перекаченного. Я прощупываю каждую мышцу, насколько позволяет толстый свитер. Рука двигается привычно, пока я мысленно перебираю названия этих бугров. Это просто профессиональная привычка, я уже даже не пытаюсь ее контролировать. Вот что вы думаете, глядя на женщину с лишним весом? Ну, скажем, с объемной попкой. «О, большая задница» – подумаете вы. А я подумаю: «Недостаточная упругость ягодичной мышцы». Потому что задница – это у меня. И на ней Тони Старк. Вспомнив об этом, мне хочется застонать в голос. И совсем не от того, что я теперь прижата к входной двери внутри квартиры, а горячие губы исследуют шею, как только алчные руки сбросили с нее большой шарф. Нет, от сожаления, что Тони находится на том самом месте. О чем я говорила? Ох, блин, с Михаилом так легко забыть обо всем! А, да, моя профессиональная привычка. Так вот все чужие попы воспринимаются мной исключительно через призму анатомии. В принципе, как и все остальные части тела, потому что я массажист, и каждый день работаю с этими телами. Даже в моей собственной голове это сейчас прозвучало двояко. Лучше мне перестать думать и начинать чувствовать. Тем более, есть что.