— Это не сердечная рана, — сказал я. — Это ваше воображение. К тому же опасаюсь, что если начну с вами танцевать, то через минуту-другую вы станете делать мне замечания и тем самым все испортите. Я вижу это по вашим глазам.
— В моих глазах только страсть. Неужели вы этого не видите? У вас есть Библия?
— Нет, забыл прихватить. — Из внутреннего кармана пиджака я вынул блокнот, который всегда ношу с собой. — Это сойдет?
— Вполне. Держите. — Она накрыла блокнот ладонью. — Клянусь, что если вы согласитесь танцевать со мной, я буду вашим послушным котенком в горе и радости, во веки веков и никогда не сделаю того, что вы не пожелаете, аминь.
Миссис Робильотти, которая танцевала с Полем Шустером, поглядывала на нас. Спрятав блокнот в карман, я обнял дочь хозяйки за талию и через три минуты пришел к заключению, что девушке, которая так танцует, можно простить все недостатки.
Музыканты устроили передышку, и я проводил Цецилию к креслу, думая, будет ли тактично пригласить ее на следующий танец. Но тут к нам подошла оставленная в одиночестве Роза Тэттл, Цецилия обратилась к ней, как женщина к женщине:
— Если вы за мистером Гудвином, я не стану осуждать вас. Он здесь единственный настоящий танцор.
— Я не ради танцев, — отозвалась Роза, — Да у меня и духу не хватило бы просить его танцевать со мной. Просто я хочу кое-что сообщить мистеру Гудвину.
— Выкладывайте, — предложил я.
— Только приватно.
— Вот как нужно это делать. — Цецилия рассмеялась и встала, — У меня ушло бы на это сто слов, а вы уложились в два. — Она направилась к бару, где Хакетт разливал шампанское.
— Садитесь, — предложил я Розе.
— О, я не займу у вас много времени. — Она продолжала стоять. — Просто я подумала, что вам это следует знать, коль вы детектив. Я понимаю, что миссис Робильотти не желает никаких неприятностей у себя в доме, и хотела было предупредить ее, но думаю, что лучше всего поделиться с вами.
— Я нахожусь здесь не в качестве детектива, мисс Тэттл. Я уже говорил об этом. Я пришел сюда развлечься.
— Знаю, но все равно вы детектив. Можете рассказать миссис Робильотти, если сочтете нужным. Я не хочу обращаться к ней, но если случится нечто ужасное, а я никого не предупрежу, то меня смогут порицать.
— А почему должно случиться нечто ужасное?
— Я не говорю, что должно случиться, но может. Фэйт Ашер всюду носит с собой яд, вот и сейчас он у нее в сумочке. Вы не знаете об этом?
— Нет, конечно. Какой яд?
— Ее личный яд. Она еще в «Приюте» рассказывала нам, что это какой-то цианид, и даже показывала маленький пузырек. Она всегда носит его с собой, если не в сумочке, то в карманчике, который специально нашила себе на юбке; она на всех своих платьях сделала такие карманчики. Она сказала, что еще не решила покончить с собой, но если решит, то примет этот яд. Некоторые девочки подумали, что она просто рисуется, кое-кто даже подшучивал над ней но только не я. Я поняла, что она действительно может это сделать, и в этом случае, если бы я смеялась над ней, меня станут порицать. Теперь, когда она уехала из «Приюта» и устроилась на работу, я решила, что она бросила свою затею. Но Элен Ярмис была с ней в туалете, увидела пузырек в сумочке и спросила — по-прежнему ли он с ядом, — и Фэйт ответила — да.
Роза замолчала.
— Ну и что? — спросил я.
— Что «ну и что»? — не поняла она.
— И это все?
— По-моему, вполне достаточно, если знать Фэйт так, как я. Этот роскошный особняк, дворецкий, расфранченные люди, оркестр, шампанское — именно здесь она может это проделать, если вообще решится. — Роза вдруг оживилась.
— На ее месте я проделала бы это только здесь, — заявила она. — Высыпала бы в шампанское яд, встала на стул, высоко подняв бокал, и крикнула: «Пусть вместе с этим уйдут все наши горести!» — как говорила одна наша девочка, когда пила кока-колу. Я выпила бы все до дна, отшвырнула бокал, слезла со стула и медленно стала бы опускаться на пол, а мужчины бросились бы меня поддержать… Интересно, сколько времени я бы умирала?
— Минуты две или даже меньше, если выпить хорошую дозу. — Я похлопал ее по руке. — Ладно, вы мне все выложили, теперь позабудьте об этом. Вы сами-то видели пузырек?
— Да. Она мне показывала.
— Нюхали, что там находится?
— Нет. Она не отворачивала пробку.
— Пузырек стеклянный? Видно содержимое?
— Нет, пузырек из какой-то пластмассы.
— Вы говорите, что Элен Ярмис видела яд у нее в сумочке? Какая из себя эта сумочка?
— Черная, кожаная. — Она обернулась. — Вон она лежит на кресле, видите? Я не хочу показывать пальцем…
— Вижу. Вы уже показали глазами. Забудьте обо всем. Я прослежу, чтобы ничего ужасного не произошло. Хотите танцевать?
Она кивнула, мы присоединились к танцующим парам. Когда оркестр замолк, мы пошли к бару и выпили шампанское. На следующий танец я пригласил Фэйт Ашер.