— Стой!
Запыхавшиеся и усталые носки со стонами и проклятьями, повалились в дорожную пыль. Толстый носок красного цвета вытаращив синие глаза, произнëс:
— Это отвратительно, как изворотливы снежали! Вызываешь их на честный бой. А они прячутся на облаке или за воздушной стеной!
— Что же тут честного? — спросила Женя, — Вас двадцать, а нас всего двое!
— Молчи, маленькая дрянь! — погрозил, кулаком, худой полосатый носок, — Мы ещё с тобой разберёмся!
— Вы очень похожи диких рыжих собак из мультфильма про Маугли, я недавно его смотрела.
— Мы не собаки! — завизжал детский жëлтый носок, — Мы истинные боковинцы! Потомки великих Боков.
— Ваши предки были носками по-больше? — спросила девочка.
— Друзья! — крикнул командир носков, поднимаясь, — Мы загнали этих трусливых снежалей в угол! Теперь мы можем идти дальше, на восток! Мы поедем туда, где притаились наши враги, считающие великих боков и снежалей единым народом! Огни и мечом мы будем выжигать инакомыслие с нашей земли! За мной ребята!
Носки выстроились в два ряда за своим командиром. Предводитель оглядел свой сброд и, убедившись, что всë в порядке, закричал:
— Бей снежалей!
— Никого не жалей! — ответил отряд вонючих носков.
— Мы убьём всех снежалей! С нами бог ребята! — воодушевлял командир своих подчинëнных.
— Дядя Иликон, — обратилась Женя к своему наставнику, — Что это за бог, который помогает убивать?
— Не знаю, — ответил Иликон, мрачно наблюдая за происходящим, — Мой бог говорит: Не убей.
— Можно я их помою? — спросила Женя Иликона, — Уж очень они вонючие!
— Можно, — кивнул Иликон.
Девочка щëлкнула пальцами и тотчас возник маленький двухметровый вихрь. Быстро двигаясь, ураган затащил в себя все носки и закрутил их в воздушной карусели. Девочка подлетела на облаке и встала точно над ураганом сносками. Сверкнула молния и из потемневшего облака полился дождь, обильно смачивая водой всë, что было внутри вихря. Девочка достала из рюкзака мыло и, перегнувшись через край облака, бросила его в свою стиральную машину. Мыло, смешавшись с носками воздухом и водой, образовало обильную пену. Началась стирка, под стоны и визги носков.
— Ну, довольно, — сказал Иликон, через какое-то время.
— Сейчас, сейчас, я только их отожму, — ответила девочка и отключила подачу воды. Три минуты ураган отжимал носки и наконец, сбавив обороты, бережно разложил их на дороге в ряд.
— Ох, — выдохнул Командующий носками, пытаясь подняться. Остальные носки остались лежать на месте без движения.
— Пойдëм, — позвал Иликон, — Я вижу там придорожное кафе.
Женя сделала несколько шагов за Иликоном, но вдруг обернулась и крикнула носкам:
— Прощайте ребята! Чаще мойтесь! Уж очень он воняет ваш национализм!
— Всех не перестираешь, — сказал Иликон, когда Женя догнала его.
— Я понимаю, — вздохнула девочка, — Но если каждый из нас сделает, хоть что-то, чтобы мир стал чище, разве он не станет лучше?
— Каждый не захочет, — ответил Иликон, — Что там за вывеска?
— Вверху написано: «Жратва», а чуть ниже: «Снежалям вход запрещëн!», ответила Женя.
— Интересное место, — сказал Иликон. открывая дверь.
— Что же здесь интересного? — спросила девочка, заходя следом за своим наставником.
— Ну хотя бы это, — ответил Иликон, — Посмотри, что написано над барной стойкой.
— Снежальских собак не кормим, — прочитала девочка, — Они что не любят животных? — тихо спросила Женя, пробираясь за Иликоном к барной стойке.
— Они не любят людей, — ответил Иликон.
Единственно хорошо освещённое место в кафе была барная стойка. За ней сидел жирный снежный человек с бородавками по всему телу, издали он напоминал огромную жабу с двойным подбородком. При виде посетителей бармен поднял правую руку и закричал:
— Слава Боковине!
— Здравствуйте, — спокойно ответил Иликон.
— Что, живëте в Боковине и совсем не знаете боковинский язык? — поморщился бармен.
— А вот я хотела спросить дядя Иликон? — зашептала Женя, — Почему они все кричат: Слава Боковине?
— Каждый кричит про то, чего у него нет, — ответил Иликон, — Тот кто хочет есть о еде, тот у кого нет ботинок об обуви, а боковинцам по-видимому не хватает славы.
— Что это вы там шепчетесь? — насупился толстяк.
Иликон игнорировал вопрос бармена и вежливо попросил:
— Дорогой друг, нет ли у вас чем-нибудь утолить голод усталым путникам? Хотя бы кусок хлебца и стакан горячего чая?