Но и в масштабах перрона задачка тоже была неслабой головоломкой. Спустя минут пять бесцельного блуждания вдоль вагонов и заглядывания в лица я подумал, что наш пассажир мог уже давно отсюда уйти. В конце концов, не будет же он, как мы, бегать по перрону в поисках незнакомца.
Я задумался, что такой мужчина сделает, если его, вопреки ожиданиям, никто не встретит у входа в вагон? Скорее всего, он предпочтет дождаться, пока толпа схлынет, и тогда уж точно у поезда останутся только те, кто не нашел своих знакомых в толчее. Вот только стоять посреди разнонаправленных людских потоков, когда тебя то и дело пихают в бок локтями и чемоданами, тоже, наверное, как-то нелогично. Гораздо разумнее было бы остановиться где-нибудь в сторонке, но так, чтобы можно было видеть весь перрон.
Я покрутил головой в поисках подходящего места. Вдруг почти вплотную к перрону, можно сказать, уже возле головного вагона я увидел крупную вывеску «Кафе».
— Роман Альбертович, — запыхавшись, подбежал я к тренеру. — Может быть, он уже вышел отсюда и в кафе сидит?
— В кафе? — удивился Рома. — Что ему делать в кафе?
— Как что? — его вопросу я удивился не меньше. — Дух перевести, подождать… Ну кто в такой толчее будет мотаться, когда можно посидеть в тенечке, спокойно, не торопясь. Может, лимонаду какого-нибудь выпить…
— Лимонаду, говоришь, — Рома на секунду задумался. Потом махнул рукой и решительно сказал: — Ладно, пойдем, посмотрим.
Мы отправились в сторону кафе, чьи окна призывно блестели на солнце. Однако внутри нас ждало новое разочарование: из всех посетителей здесь было лишь несколько женщин, парочка старшеклассников и какой-то не очень опрятный старичок, сосредоточенно прихлебывавший чай из граненого стакана. На роль отца Аллы он точно не годился. Разве что дедушки, да и то вряд ли.
— Н-да, встретили, называется… — Рома озадаченно почесал в затылке. — И что мы вот теперь делать будем?
— Ну… можно, в принципе, еще раз по перрону пройтись, — неуверенно ответил я. — Может быть, где-то около вагонов…
— Там сейчас на соседний путь еще один поезд придет, — возразил Роман. — Там толпа будет еще больше. А толпа — это знаешь какое дело? Она тебя несет в нужную ей сторону, и ты даже остановиться не можешь, не то что оглядеться и подождать. Так что не вариант. Тем более, тебе самому ехать скоро. Мы так и отца Аллиного не встретим, и своих ребят потеряем. Как бы они без нас посадку не проворонили еще!
— А что, если пойти к диспетчеру? — вдруг осенило меня.
— К какому диспетчеру? — не понял Рома.
— Ну… или как она там у них правильно называется, — я действительно не мог вспомнить названия этой должности. Бывает же такое — самое обыкновенное слово вылетит из головы и никак его не загонишь обратно! — Женщина эта, которая поезда объявляет по радио! Можно попросить дать объявление. Мол, такой-то, подойдите туда-то, вас ждут.
— Не-е. Ты сам подумай — пока мы сейчас найдем, где сидит эта тетка, пока объясним ей, что именно нужно сказать, пока он услышит объявление, пока подойдет, куда мы попросим… Да нас уже здесь не будет! Хоть мне и не надо на поезд, но я тоже, знаешь, не могу полдня здесь торчать. Мне еще отчитываться за вас надо будет, что доставил в целости и сохранности и в вагон посадил. Если я вернусь с двухчасовым опозданием, ко мне знаешь какие вопросы могут возникнуть? — Рома растерянно развел руками.
Да, действительно. О том, что нам с ребятами и самим уже нужно собираться на посадку, как-то из головы вылетело за всем этим охотничьим азартом.
Мы еще раз оглядели кафе, как будто собирались обнаружить спрятавшегося в углу или под столиком папу Аллы, но, естественно, от наших взглядов состав посетителей не изменился. И без того призрачные надежды на то, что вот сейчас мы все-таки с ним встретимся, таяли с каждой секундой.
Наконец Рома в отчаянии махнул рукой, резко развернулся и направился к выходу. Я последовал за ним. В этот момент дверь кафе открылась, и вошел какой-то мужчина. В одной руке он нес чемодан, в другой — сумку. Я тут же вспомнил, каково это было — таскаться с такими тяжестями до появления чемоданов на колесиках. А ведь еще надо и открывать-закрывать двери, расплачиваться в автобусе… Не жизнь, а сказка!
Словно в подтверждение моих мыслей, новый посетитель кафе постарался придержать входную дверь той же рукой, в которой держал сумку. Дверь-то он придержал, а вот сумку не смог — и тяжеленная поклажа, соскочив с его пальцев, рухнула на пол.
— Вот же черт! — выругался мужик, пытаясь присесть таким образом, чтобы и поднять сумку, и не выпустить из другой руки чемодан.
— Давайте я вам помогу, — вызвался Рома, который в этот момент как раз поравнялся с посетителем. Он наклонился за сумкой и вдруг застыл как вкопанный. Я проследил за его взглядом и тут же понял, что его так ошарашило. На сумке виднелся значок «Динамо». Неужели?..
— Борис Владленович? — нерешительно произнес Рома. — Это вы?
— Да вроде я, — непонимающе откликнулся мужик. — А вы кто?
— Я — Ромка, — уже более уверенно отрапортовал Роман.
Весь его вид говорил о том, что он сильно растерян. Конечно, он готовился к встрече, но она, когда уже не ждали. И теперь Рома был окончательно сбит и не знал, что ему делать.
— А-а, очень приятно, — вежливо улыбнулся Борис Владленович.
— А мы тут, знаете, бегаем по всему перрону, пытаемся вас везде найти, — затараторил Рома, чтобы как-то заполнить неловкую паузу. — А встретились видите где…
Пока он знакомился с несбывшимся будущим родственником, я заметил в углу какое-то громоздкое сооружение с надписью «Meloman». Подойдя поближе, я разглядел надпись, выполненную более мелким шрифтом: «Unitra Fonica (Łódzkie Zakłady Radiowe)». Ух ты! Да это же настоящий музыкальный автомат! В будущем-то я уже привык к самым различным гаджетам и вообще чудесам техники. А здесь… Мне сразу захотелось разобраться и включить. Как эта махина вообще работает-то? Судя по языку, произведено это устройство было в Польше. В принципе, язык похож, интуитивно можно многое понять. Сейчас попробуем разобраться.
Секрет устройства оказался прост, как все гениальное — нужно было всего лишь бросить пять копеек и выбрать желаемую мелодию. Я вспомнил, как Алла рассказывала мне про своего папу и, среди прочего, назвала несколько его любимых песен.
— Борис Владленович! — крикнул я. Он непонимающе обернулся ко мне. — Роман Альбертович вас очень ждал! И просил поставить для вас музыку.
С этими словами я опустил в прорезь автомата найденную в кармане пятикопеечную монету и выбрал из списка нужную мелодию. Кафе заполнили звуки любимой песни Аллиного отца.
— О! — просиял тот, обращаясь к Роме. — А вам тоже эта песня нравится?
— Еще бы! Очень нравится! — к чести Ромы, он вовремя просек ситуацию и тут же вспомнил о магнитоле, которую все это время таскал с собой. — Вот, Борис Владленович. Это вам!
— Что это? — заинтересовался Борис Владленович.
— Это магнитола! — объяснил Роман, протягивая сверток. — Здесь и магнитофон, и радио — все в одном! Редкая штука, но очень удобная. Любимая музыка будет всегда с вами!
— Ого, — оценил Борис Владленович. — Спасибо. С такой штукой хорошо, наверное, на дачу ездить!
Я начал понимать, что моя задача здесь уже выполнена. У Ромы и Бориса Владленовича завязался какой-то более тёплый разговор, в котором для меня не было ничего интересного — да и, если уж по справедливости, меня они и не касались. А вот что меня точно касалось — так это то, что наш поезд уже прибыл, и на него вовсю шла посадка.