Гульков остался на месте. И Локтионов снова присоединился к нему. Уж лучше оставить их в покое и вернуться в класс, решила Варвара. Довести урок до конца – и домой. К черту эти мафиозные страсти!
Ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы восстановить душевное равновесие. Ученики не должны видеть ее растерянной и тем более подавленной. А те уже, похоже, знают, что их одноклассник охраняет Варвару Юрьевну. Не все, но кое-кто точно в курсе. Тот же Захарчук – второй после Локтионова человек в свите Гулькова. Да и Бычков может знать, хотя Эдик его не больно-то жалует.
Впрочем, Гульков никого особо не жалует. Он всерьез считает, что в школе нет для него ровни. Ну да, брат – бандит, и сам он как бы работает на крутого бандитского авторитета. Дикая постсоветская эпоха. Все в этом мире с ног на голову стало. Бандит – профессия почетная, если не сказать – героическая. Может, и плохо, что сама Варвара так не считала. А может, приложить усилие да проникнуться духом времени? Тогда и жить будет легче.
Может, кроме Захарчука и Бычкова, кто-то еще знал, в какую ситуацию попал их классный руководитель? Но Женя Пылеев уж точно не в курсе. Он еще чужой в этом классе, чтобы с ним делиться секретами. Возможно, этот симпатичный мальчик даже и не знает, что его учительница замужем за бандитом. А он действительно симпатичный. Черные как смоль волосы, пронзительно-синие глаза, смугловатая кожа, резкие, но не грубые черты лица. Ладная фигура – рост под метр восемьдесят, худощавый, спортивного телосложения. Он еще мальчик, но в нем уже чувствуется мужчина. Манеры, повадки…
Варвара внутренне содрогнулась, когда вдруг поняла, что думает о новичке с нежностью, неестественной для педагога, но вполне объяснимой с точки зрения женщины. А ведь она еще смотрит на него в томительном раздумье. Нельзя так смотреть. Ни в коем случае нельзя!..
– Пылеев, к доске!
Если вдруг кто и заметил ее необычный взгляд, пусть думает, что она оценивала Женю исключительно как ученика, но никак не мужчину…
– Чего это Варвара на тебя взъелась? – с каким-то непонятным ехидством спросила Роза.
– Почему взъелась? – обескураженно пожал плечами Женя. – Просто хотела узнать, чего я стою… Я же в Москве учился. А считается, что в Москве больше знаний дают.
– Что-то я не заметила!
Как это ни обидно, Варвара Юрьевна не ослепла от блеска его знаний. Не смог он произвести на нее впечатления. Плавал у доски, как дырявое корыто в луже.
– А я что, на отличника похож?
– Ну, не знаю… Ты у нас такой положительный. С Бычковым драться не захотел!
Жене очень не нравилось настроение Розы. Язвит, ерничает. И это при том, что идут они не в кино, а на ночную дискотеку, где и Бычков будет, и Эдик Гульков со своими прихвостнями.
– Восточная философия гласит: если ты избежал драки, значит, ты победил…
Он и сам понимал, что подобной патетикой Розу не переубедить.
– Ну да, конечно! – усмехнулась она. – Только Бычков почему-то всем рассказывает, что ты струсил!
– Дятел он, твой Бычков! Морду ему мало били… А может, слишком много. Кто-то там говорил, что синяков у него много было.
– Ну, были синяки. Так это потому, что он карате занимается. А как там без синяков… Да и не ты ему эти синяки ставил!
– Так, понятно, ты хочешь, чтобы я подрался с Бычковым? – сделал он вывод.
– Нет, я хочу, чтобы в тебя не тыкали пальцем!
– Поэтому и на дискотеку потянула?
– Я тебя на дискотеку потянула?! – вытаращилась на него Роза. – А ты что, не хочешь?
– Не хочу. А что тут такого? Я же там никого не знаю.
– Зато я там всех знаю!
– Вот и иди туда сама!
Женя остановился, отбросил руку, которую она держала у него под локтем.
Роза изобразила удивление:
– Ты что, обиделся?
– А чего ты мне голову своим Бычковым морочишь? Надо будет, я этому каратисту физиономию набью!
– Браво! Так держать! – ликующе улыбнулась Роза и снова прилипла к его руке.
Жене приходилось бывать на ночных дискотеках. Но нигде он не встречал такого убожества, как здесь. Огромный зал Дворца культуры, просторный вестибюль, но нигде ни единого столика, где можно было бы присесть за бокалом коктейля. Здесь не то что бара не было, но даже занюханного буфета. И народ здесь какой-то мутный. Музыка сумасшедшая – бешеные децибелы уродуют слух, свирепая цветомузыка режет глаза. А ведь еще лето, считай, на дворе. Самое время для открытой танцплощадки. Так нет, людей загнали в эти душные стены. А те и рады…