Ник вытащил меня на улицу, осень полыхала во всей красе. День двигался к закату, яркое нежаркое солнце трудилось во всю, предвкушая скорую зиму. Я зажмурилась, подставляя довольную физиономию ярким лучам. Рядом что-то упало. Одновременно, ступив вперёд и открыв глаза, я, споткнувшись, кубарем полетела со ступенек прямиком под мчащиеся по шоссе машины. Меня подхватили, но я успела пропахать носом часть тротуара и залилась кровью.
— Что это было? — Только и успела спросить, поняв, у кого на руках повисла…
Исаев, собственной персоной, тащил меня в сторону автостоянки. Да какой тащил, он нёсся, как сайгак, перемахивая через заборы и вытаптывая газоны. Странно, минут десять назад он был ещё на ринге. Как так? И тут до меня дошло: за нами неслось стадо газелей, разновозрастных, всяких мастей и ареалов обитания. Буквально забросив моё тело на заднее сидение, боксёр вскочил за руль, и мы вырвались на дорогу.
— На задней панели аптечка. Сможешь сама?
Я кивнула, уселась поудобнее и засунула в нос ватный тампон. И чуть не расплакалась. Мой чудный вязаный кардиган, на создание которого ушла вся зима и полвесны, куча моих нервов и такая же куча пряжи, представлял собой грязную тряпку, ещё и в крови. Пришлось снимать, но не тащить же на себе уличную пыль и боль воспоминаний о работе со спицами.
И тут я увидела смеющуюся рожу Исаева. Меня, прям, накрыло.
— А что тут смешного? И куда вы меня везёте? И что, вообще произошло, мне кто-нибудь скажет, наконец? — Я уже орала, тампон выпал, кровь залила уже и кофточку, кошмар.
Машина остановилась. Боксёр вытащил меня и пересадил на переднее сидение, ногами наружу. Обработал перекисью ссадины, они проявились во всей красе на щеке и подбородке, откинул назад мою голову, держа под шею, и положил на переносицу какой-то пакетик, холодный и пахнущий лекарством.
— Меня зовут Михаил Исаев. Какая-то травмоопасная встреча у нас получилась. Не находишь? Может, нас решили повязать кровью?
Я дёрнулась, на кончике языка болтались ядовитые возражения. Но мне не дали умереть, отравившись собственной ядовитой слюной.
— Не дёргайся, Лизавета! Доверься мне, я ничего плохого тебе не сделаю. Не бойся.
— Да попробуйте только, я тоже могу за себя постоять, и нечего хихикать. — Прошамкала я, всё ещё вися с запрокинутой головой на его руке.
— Видел я, как ты «постояла за себя», девочка. Ещё немного, и твои шикарные волосы намотались бы на колесо проезжающей машины.
— Да? А что, всё-таки, случилось? И откуда вы знаете, как меня зовут?
— Слышал, как звал тебя твой друг. А что произошло, я тебе потом расскажу, когда восстановлю справедливость, приодену и верну такое красивое личико в прежнее состояние. Ведь ты пострадала из-за меня.
Я его на вы, а он, на правах старшего товарища, с первых же слов стал тыкать в мою сторону. Сколько же ему лет?
— Спасибо, не нуждаюсь, другой свяжу. Отвезите меня домой, пожалуйста, спаситель мира сего. — И выпрямилась, отведя его руку.
— Ты себя нормально чувствуешь? Голова не кружится? Не мешало бы понаблюдать, приземлилась ты нехило. Я предлагаю тебе свою ветровку, как раз будет как плащик, и поедем в одно укромное место, я тебя хоть накормлю вкусной едой. Не отказывайся, тебе тоже не помешают лишние силы.
Что-то произошло в моём организме, пошла какая-то реакция, неизвестная науке, вызвавшая во мне интерес к происходящему. А почему нет? И я попёрлась навстречу приключениям… Если бы Лизонька только могла предположить…
Исаев, всё-таки, заскочил по дороге в магазин одежды, девчонки-продавщицы буквально летали, привлекая внимание моего спутника, явно не воспринимая меня всерьёз. И понятно: нос распух, щека вздулась, волосы запутались, сама грязная, невкусная… Затолкав меня в кабинку, он стал таскать вещи охапками. А сам развлекался с размалёванными девицами, успевшими сбегать в подсобку и подрихтовать свои лица. Почему-то меня это раздражало, и я, напялив на себя первый попавшийся свитерок, вывалилась и твёрдым шагом направилась к входным дверям. Он даже не заметил «моего выхода», настолько увлёкся объёмами бедер, талии и груди. Я сегодня была без сумочки, деньги, телефон и карточки прекрасно поместились в большие карманы кардигана. А он в машине, вернее то, что от него осталось. Что ж, придётся идти пешком, погода позволяет, хоть уже и стемнело. Да кому я нужна в таком разобранном виде? Скрывшись за деревьями, остановилась, почему-то захотелось посмотреть, когда же меня хватятся. Через пару минут из двери вылетел колосс на глиняных ногах. Бегая взад-вперёд, он всё время спотыкался и припадал то на левую, то на правую ногу. Что такое? Присмотревшись и увидев выскочившую продавщицу с кроссовками в руках, я поняла, что Михаил банально наступает на шнурки, болтающиеся по сторонам. Видимо, он решил прикупить новую обувь, и, не обнаружив меня, выскочил прямо в них. Девчонка что-то говорила ему, заглядывая в рот, и тянула обратно в магазин. Вдруг она присела перед боксёром и стала заправлять верёвочки внутрь кроссовок, преданно, как собачка, поглядывая снизу на нервничающего Исаева. Мне стало противно, но как он может так? Совсем обалдел от обожания своих поклонниц, нарцисс павлинообразный. Я припустила по дорожке, подальше от царствующей особы. Реакция, неизвестная науке, пошла в обратную сторону, химия закончилась, началось обществоведение. А через пару минут и ОБЖ, причём, практическая часть предмета безопасности. Двое парней галантно подхватили меня под руки и, пропустив мазурку, польку и вальс, в ритме русской народной барыни потащили к лучшей жизни под названием «Ну что, развлечёмся, красавица?» Поняв, что мне не справиться, я заорала благим матом и почти сразу повалилась на дорожку, что-то многовато на сегодня. Михаил, выросший из-под земли, раскидал мужиков и, взвалив меня на плечо, потащил к магазину, который я уже ненавидела лютой ненавистью.