— Уф-ф… Я чуть не грохнулась в обморок! Какой мужик! Мечта!
Я вздрогнула. Она ещё здесь, ну как некстати, мне так хотелось остаться одной.
— Ты что ему сделала? Что он такой злой? Разве можно приносить огорчения таким бруталам? Ты сдурела, что ли? — Опять водопад вопросов вылился из её рта, как бы его заткнуть.
— Позволь нам самим разобраться, что к чему. Тебе чай или кофе? — Я нашла в себе силы остаться более-менее вежливой и гостеприимной.
— Зря ты, я бы могла подсказать, разрешение семейных конфликтов — моя специализация. Да и просто, спорных ситуаций. Ты знаешь… — И пошла лекция по ликвидации психологической безграмотности, или какой-то там…
Я не слушала, не придумав причину избавления от назойливой гостьи. Просто кивала, на душе распускались цветы белладонны и вырастали колючки кактуса.
— Тебе не нравятся пирожные? Ты ничего не ешь и не пьёшь. Переживаешь? Надо отвлечься, куда-нибудь сходить. А ты можешь провести меня на сегодняшний поединок? У Исаева — призовой бой, выиграет — уйдёт чемпионом. Да ты знаешь, наверное, что я тебе рассказываю.
— У меня есть пропуск, могу дать попользоваться. — Я схватилась за эту соломинку, только бы отделаться от неё.
— Ура! Благодарю тебя. А ты не пойдёшь?
— Не люблю бокс. — Только и выдавила из себя.
Да иди, уже, Алина к чёртовой или к боксёрской матери, честное слово.
— Ой, рискуешь Лизавета, я люблю тебя за это, я люблю тебя за то, что ты дашь мне кое-что. — Она ещё и поёт.
Я встала, всунула ей картонку и выпроводила. Неужто…
Но уже через полчаса Елизавета Романова неслась по направлению к спорткомплексу.
Около спортзала никого не было, и я поняла, что примчалась не туда. На афише над входом висела растяжка, гласившая, что бой будет проходить во Дворце спорта. А это совсем в другой стороне.
— Лиза? Ты что здесь? Перепутала, что ли? Давай к нам, мы, как раз, болеть за Мишку едем. — Один из друзей Исаева, одновременно и сослуживец по армии, Виктор Цветков, стоял около машины и махал рукой.
Мне не хотелось, чтобы меня кто-нибудь видел. Я предполагала проникнуть на бой инкогнито, чтобы Исаев не знал. И вот тебе раз.
— Нет, спасибо! Я в бассейн, выдалась свободная минутка. А бокс ваш я не перевариваю, ты же в курсе, — отбрехалась я.
— Ну, как знаешь.
Я сделала вид, что иду на вход. Но как только машина исчезла из вида, рванула на такси. И как попала внутрь, лучше не рассказывать, это целая история, достойная раздела «Всякое» сборника анекдотов. Затерявшись на трибуне, одетая во всё новое, только что купленное, очень надеялась не проявиться. Бой уже шёл, Исаев выигрывал, но продолжал драться очень жёстко, получая за перебор замечания рефери. Все орали, что всё и так понятно, надо останавливать поединок, не допускать избиения младенца, внешне ничуть не меньше Мишки. Я уже жалела, что припёрлась в этот бедлам. А когда кто-то рядом заорал, что Исаева надо дисквалифицировать за неспортивное поведение, что бокс — это не бои без правил, и куда делось нормальное судейство, я стала пробираться на выход. Гром гонга и взрыв оваций заполонили всё пространство в два счёта. На меня налетали радостные болельщики, целовали, обнимали, впрочем, как и всех вокруг. Одна дама рыдала, две другие скромно роняли слезинки. Прощание славянки. И тут моим очам предстала колоритная картинка: народ облепил Исаева, девки прыгали, водя хоровод, а Алина Сергеева сидела у него на шее, размахивала руками и орала благим матом дифирамбы победителю. Всё было, но такого… Оцепенение посетило меня надолго, хорошо успела присесть. Поэтому и выходила почти последняя. Освещённая площадка перед Дворцом ещё была полна народа, а за углом, куда я направилась, темнота, но хорошо видно происходящее. Почему осталась досмотреть спектакль, трагикомедию в чистом виде, не могу сказать. Но вышел новоиспечённый чемпион, обнимая всё ту же Алину и ещё какую-то бабу, ухоженную, стильную, прямо, модель с подиума. Или с панели. Это кому, как угодно. Свита короля галдела, перекрикивалась, из чего я поняла, что едут все в ресторацию. Исаев не пил, совсем. Это было его жизненное кредо. Но компании любил, тусовки с приятелями и поклонницами доставляли ему удовольствие. Вот и сейчас он улыбался, отвешивал шуточки, тискал девок и получал явное наслаждение от происходящего вокруг него, небожителя. Вдруг остановился и посмотрел в мою сторону, я отпрянула. Но меня и так не было видно, из яркого в тёмное — не разглядишь. Исаев постоял немного, его тянули вперёд, а он всё всматривался в черноту, сузив глаза и поджав губы. Мишка злился, что-то было не так, не по его, королевского высочества, сценарию…