Говорить о том, что именно желание научиться драться привело меня, в компании дворовых друзей, в секцию бокса Омского института физкультуры, было бы не совсем верно. Опыт уличного бойца, как вы уже поняли, к тому моменту у меня был большой, поэтому особой надобности в каких-то дополнительных тренировках я не испытывал. Решающим аргументом стало веское мнение моего друга Гены Водяных, который сказал, что записавшись в секцию бокса мы в любом случае не проиграем. Три раза в неделю горячий душ нам будет обеспечен, а такой возможностью тогда было грех не воспользоваться.
А ещё было чтение произведений великого Джека Лондона. Его повести «Мексиканец», «Кусок мяса», «Первобытный зверь», «Игра» создавали удивительные по достоверности образы и глубоко потрясли меня. Слова, которые Лондон вложил в уста своего героя, рассуждавшего о сути боксёрского противостояния в «Игре», – настоящая поэзия, гимн суровому спорту: «Лучше нет, чем стоять на ринге и знать, что противник у тебя в руках. Вот он нацеливается то правой, то левой, а ты каждый раз закрываешься, увёртываешься. А потом как дашь ему, что он зашатается и охватит тебя и не пускает, а судья оторвёт его, и ты тогда можешь покончить с ним, а публика вопит, себя не помня, и ты знаешь, что победил, и дрался честно, по всем правилам, а победил потому, что лучше умеешь драться. Это я знаю чистый бой. Каждая жилка, каждая капля крови, каждый мускул – всё чисто до самых костей, и кости чистые…», – эти слова надолго отложились в моей памяти. В двенадцать лет я прочитал в этом свою судьбу. Значит хотел?! Значит чувствовал?! Наверное, правильно говорят, что именно в этом возрасте можно «сердцем глянуть в просвет грядущих времён и событий».
Прошло много лет, и именно память сердца, «оглянувшись в просвет времён и событий», сохранила, казалось бы, навсегда и безвозвратно ушедшие годы…
От «ремеслухи» – до первых побед
О серьёзных занятиях боксом в нашей компании никто не задумывался, а вот меня зацепило. Я стал с неподдельным интересом придаваться занятиям. Моё совершенствование начиналось в половине седьмого утра. Конечно же, мне хотелось ещё понежиться в тёплой постели, но маленький будильник противно трещал под подушкой и заставлял вставать.
Команда ДСО «Труд» – победители чемпионата Сибири и Дальнего Востока (М. Завьялов – 2-й справа)
Все ещё спали. Я натягивал уличную одежду и делал небольшую пробежку. Вернувшись, вешал мокрую нижнюю рубашку на спинку своего стула и до завтрака, двадцать минут, занимался гантелями. Тридцать отжиманий и сто приседаний удивительно быстро перестали быть для меня проблемой. Научиться крутить малые обороты верхом на перекладине также оказалось делом не очень сложным. А вот до десяти подтягиваний на турнике я добирался целый год!
Примерно через месяц после того, как я стал заниматься в секции бокса, мне сказали, что отбор я прошёл. Я был единственным из нашей компании и вообще из школы! Меня зачислили в группу, где ребята занимались уже чуть ли не год. Попал я к тренеру Киму Михайловичу Елькину (до этого с новичками, в порядке практики, возились студенты инфиза), которого я считаю своим первым наставником.
Не без влияния Кима Михайловича принял я и первое важное решение в своей жизни – после седьмого класса ушёл из школы и поступил в омское ремесленное училище № 6. Сделал я это осознанно. И не потому, что мечтал стать слесарем, а потому, что видел себя боксёром. Отец не слишком противился моему выбору. Конечно же, он надеялся, что я рано или поздно двинусь по его стопам, чему «ремеслуха», по его мнению, не была помехой.
В 50-е годы многие спортивные карьеры начинались именно с «ремеслух». Это было обусловлено тем, что в те годы значительные финансовые потоки текли только в армейские клубы и всесоюзное ДСО «Трудовые резервы», основным опорным пунктом которого и являлись коллективы ремесленных училищ. Если армия комплектовала свои клубы готовыми взрослыми спортсменами, то «Трудовые резервы» воспитывали их сами и поэтому практически все выдающиеся боксёры и тренеры, родившиеся в довоенное десятилетие, прошли через его «горнило».
Родителям не нравился мой спортивный выбор, но они были рады и надеялись на то, что благодаря этому «мордобою» я смогу избежать влияния дворовой шпаны. Моё увлечение боксом отец называл «разбойным делом», а когда я приходил с тренировки или соревнований с синяком, разбитой переносицей или рассечённой бровью, то он с удовольствием потирал руки и, улыбаясь, говорил: «Молодец, Мишка, что не дал себя забить до смерти!»