Да, я сумасшедший. Но я бого-сумасшедший, сумасшедший для Бога и во Имя Бога. «Ты верующий, но как можно не есть? Ты в порядке? В какое время мы живем? Сейчас что, оккупация?» — спрашивают многие. Но христианина настолько насыщает мысль о радости и сладости святого Причастия, что он с готовностью отвергает наслаждение вкусной пищей.
Стоит мне подумать о тех благах, которые готовит мне Господь, и о той красоте, которая ждет меня со Христом, как я уже не ощущаю своей жертвы. Ничто меня не волнует. И мы не страдаем, а становимся счастливее тех, кто не постится, — как те три отрока, чьи лица начали сиять во время поста, потому что они любили Бога. И ключ к разгадке всей тайны — это любовь. Любовь, любочестие, благодарность и живая связь с Богом.
Когда ты совершаешь аскетические подвиги по принуждению, то это очень мучительно. Они угнетают тебя, тебе не хочется трудиться, твоя душа противится подвигу, и ты начинаешь роптать. А когда трудишься по любви, то даже не ощущаешь тяжести своего подвига. Все твои аскетические усилия даже не утомляют тебя — они приносят одну радость. Поэтому ты или любишь Христа и совершаешь для него различные подвиги, или хочешь Его полюбить и таким образом являешь Ему это.
Ты спрашиваешь Христа:
— Господи, Ты любишь меня?
— Да, Я люблю тебя, дитя Мое. Очень люблю.
— А как я узнаю, что Ты любишь меня? Докажи мне это! Покажи! Любовь — это не только слова.
И Христос говорит:
— Ты прав. Любовь — это не слова. И потому Я не говорил много о любви, а явил любовь.
И при этих словах Господь поднимает Свои руки, говоря тебе:
— Посмотри!
И в это момент ты замечаешь две раны на Его руках — раны любви к тебе. Ты видишь Его прободенное ребро, Его пробитые гвоздями руки и ноги и Святую Главу в терновом венце. И Он говорит тебе:
— Видишь? Вот Моя любовь к тебе. Я возлюбил тебя и пошел на Голгофу, как на праздник, потому что до боли любил и тебя, и всех людей. И страдая, Я знал, что делаю все это из любви к тебе, и ни о чем жалел, восходя на Крест. А сейчас Я спрошу тебя: Симоне Ионин, любишь ли ты Меня? (Ин. 21, 15).
— Конечно, я люблю Тебя.
Да, любовь — это не слова, а дела. И это не теория, а опытное переживание. Что ты готов сделать из любви к Христу? Вот ключ ко всему. Если ты любишь Его, то что бы ты для Него сделал? Если ты действительно любишь Бога, то в твоей жизни обязательно будут происходить события, которые помогут тебе на деле доказать свою любовь к Нему.
Мне становится стыдно, когда я думаю о том, как много святые делали для Бога — чего стоила их вера, как они устремлялись ко Христу всем сердцем. Ведь они вообще не говорили об этом, не развивали никаких теорий, не участвовали в передачах на подобные темы, а являли любовь к Богу своими делами. Им отрубали головы, выкалывали глаза, их бичевали, сжигали в огне и негашеной извести, топили в реке — они испытывали страшные муки. Читая жития мучеников, невозможно удержаться и не воскликнуть: «Боже мой!»
Но если мы с тобой попадем в рай, то окажемся рядом с ними. И эти святые скажут нам: «Идите сюда, к нам, садитесь рядом с нами!» И нам станет так неловко от того, что мы можем пойти и сесть рядом, не сделав в жизни ничего особенного.
То есть ты, может быть, и сделал, а я — нет. И вот я буду смотреть на Иоанна Предтечу, который принес такую великую жертву во Имя Христа, и кем буду ощущать себя рядом с ним? Изнеженным, избалованным, ухоженным христианином, в чистенькой, аккуратно выглаженной рясе — этаким безупречным совершенством…
Чего мне стоила вся моя вера? И если ничего не стоила, то я хотя бы должен поблагодарить Бога за все это и сказать Ему: «Боже мой, я восхваляю Тебя. Мне не пришлось делать ничего великого для Тебя, потому что Ты всегда Сам заботился обо всем в моей жизни, но я прославляю и благодарю Тебя!» Хвала Богу и смирение компенсируют аскетические подвиги. А если у тебя нет смирения и ты не можешь прославлять Бога, то в таком случае тебе нужно сделать что-то для привлечения любви Божией, то есть самому создать себе такие аскетические условия, чтобы в твоей душе ожила Божия благодать.
(Пер. с болг. Е. Терентьевой)
Узлы небесного гобелена
Один святой говорит нечто замечательное об этой жизни.
Представь себе, что твоя жизнь — как гобелен. Ты когда-нибудь видел гобелен с изнанки? Моя мать ткала их, и сзади гобелен весь в узлах, нитках, изображение сзади некрасивое, непривлекательное и непонятное. Там все запутано, но спереди очень красиво, там видишь и пейзажи, и фигуры, всё, что человек ткет.